Кармелита. Наследники: лёд и пламя

Чудинка

Дачный поселок вовсю готовился ко сну.

– Он здесь? – Стас затянулся последней сигаретой с особым наслаждением. – Это ваша секретная хата?

– Много вопросов, Стас, – Аркадий осуждающе посмотрел на подчиненного.

– Я имею право знать.

– Сиди смирно! Я сам справлюсь! – отчеканил адвокат, выходя и по привычке осматриваясь.

«Вольво» Проскурина, как и подозревал Бергер, стоял чуть поодаль. В окнах виднелся слабый свет. Иванчук явно не был рад столь поздним гостям.

Стираются

грани правды и лжи,

Мы мимо любимых куда-то спешим.

Движенья и взгляды сплетаются в сеть,

Порою мы рядом не с теми совсем…

Мир давно сошел с ума вместе с нами:

Взял и просто поменял всё местами,

Мир сошел с ума вместе с нами –

Мир стал таким, как мы.***

Бывало ли у вас ощущение, что вот-вот задохнетесь? Неприятно, правда? Страшно неприятно, надо сказать. В полной темноте и с заклеенным ртом сосредоточиться на чем-то просто невозможно. Дина поняла, что без посторонней помощи ничего не выйдет. А вообще, кто мог сказать ей, что она отсюда когда-нибудь ещё выйдет? Никто.

Крохотная надежда на то, что тот самый курьер рванет её спасать угасала с катастрофической скоростью. Какая же она дура! Куда же она ввязалась?! Зачем?

Проскурин не сразу понял, что именно значат последние слова. Кто такие эти «мы» и почему они «уже здесь»?! Как только Иванчук сообщил ему, что Бергер прибыл собственной персоной, Василия прошиб ледяной пот.

Хозяин дома радушно пропустил гостя внутрь и сразу указал на предателя. Брюнет попытался выдавить улыбку.

– Привет…

Бергер осмотрелся.

– Где она?

– Кто? – невинно поинтересовался Василий, продолжая глупо лыбиться.

– Дина.

Проскурин заморгал, разводя руками.

– Понятия не имею.

– не ври.

– Ищи! – подскочил обиженный недоверием брюнет. – Ищи, а как найдешь – забирай эту тварь! На все четыре стороны!

– Предупреждаю, не смей играть со мной в «угадайку»! – рявкунл Бергер, подходя ближе. – Ты проиграешь, будь уверен…

От одного его взгляда даже Иванчуку стало не по себе.

Он знал Аркадия довольно давно и только с лучшей стороны. Юрист такого уровня на дороге не валяется. Быть в доле с ним – это престижно и надежно, что самое важное. Васька, конечно, тоже не лыком шит, но у него слишком много заскоков. На самом же деле, Иванчук прекрасно знал, что Бергер против «таких радикальных» методов и отчасти уважал старика за это. Поэтому, когда Проскурин позвонил и велел подготовить парней для «разборки» с какой-то теткой из бара, прокурор, не колеблясь, набрал компаньона.

– Знаешь, я не думал, что ты окажешься таким жадным.

– Ты о чем? – снова попытался увильнуть Проскурин.

– За моей спиной воротить дела вздумал?! – Аркадий сжал кулаки. – Я всё знаю, как видишь…

– Хорек твой напел? –

усмехнулся брюнет, вставая с дивана. – Надо было его мочкануть тогда на площади…

– Ты спасовал не потому, что не смог выбрать момент, а потому, что кишка у тебя тонка!

– Уверен? – глаза Проскурина налились кровью. Иногда, если зайца загнать в угол, то и он может стать хищником. Инстинкт самосохранения часто берет верх над разумом. Было непросто на это решиться, но он решился. Назад пути нет. – А вдруг ты ошибся, о, великий, Аркадий Наумович? Что скажешь?

– Передо мной можешь не выеживаться. Я тебя сто лет знаю, Вась. Поверь, сейчас лучше не стоит делать резких движений, просто отдай Дину и…

– Далась же вам эта кукла! – делец громко хлопнул в ладоши. В комнату вошли амбалы. Их грозный вид не предвещал ничего хорошего, к тому же, за поясом у одного торчал пистолет. Они замерли, ожидая приказа. Но чьего приказа?

Аркадий в недоумении покосился на прокурора. Тот лишь безразлично хмыкнул. Похоже, что Жданов, черт его дери, был прав – это классическая засада! Неужели и Иванчук предал его?!

Стас не мог сидеть и ничего не делать. Блондин на свой страх и риск вышел из машины. Обошел дом по периметру.

Вроде, ничего особенного. Однако на душе у парня было тревожно.

Вдруг практически в полной ночной тишине раздался стон. Или послышалось? Жданов пошел на звук и почти наткнулся на автомобиль, умело замаскированный в кустах. Определенно, звук был из багажника. А вдруг это ловушка? Блондин отыскал в траве длинную и изогнутую палку. Да, весьма спорное оружие, но в его ситуации лучше, чем голые руки.

Бергер был откровенно потрясен столь неожиданным открытием. Оказывается, эти субчики за его спиной решили сговориться! Сам виноват – слишком много полномочий Проскурину дал. А ведь Жданов был прав! Прав во всем!

– Вот видишь, Аркаша, ты молчишь. Обычно тебя невозможно заставить лезть за словом в карман, а сейчас ты бледнеешь и молчишь… Не ожидал, так ведь? – Василий широко улыбался.

– Радуйся, пока можешь.

– Как скажешь. Только хочу открыть тебе один маленький секрет: тебе уже радоваться нечему да и некогда. Ты очень скоро сдохнешь!

– Ты что, кукушкой заделался? – Бергер не сводил глаз с мордоворотов. – Посчитал, сколько мне жить осталось?

– Шутишь? – Проскурин переглянулся с прокурором. – Это хорошо. Умри с честью адвоката!

– Ты не переживешь меня, Вася, как ни старайся.

Проскурин побагровел. Тем временем один из амбалов вытащил пистолет и щелкнул предохранителем.

– Ты принял неверное решение, уже в который раз…

– Мне плевать! Зато я избавлю себя от необходимости тебе подчиняться! – Проскурин кивнул мордовороту. – Кончай его!