Кармелита. Наследники: лёд и пламя

Чудинка

Сама не зная, зачем, она опустила голову, проходя мимо Даниила. Он её окликнул. Зора не стала задерживаться в дверях. Девушка проводила её взглядом.

– Привет!

С ума сойти! Его улыбка настолько обескураживающая и искренняя, что просто невозможно устоять!

– Привет… – сдержать ответную улыбку ей сил, конечно, не хватило.

– Рад видеть тебя здоровой!

– Спасибо… – залепетала Кира, опуская глаза.

– Я так и не успел представиться…

– Даня, звонок

был! – Кекс дернул приятеля за рукав. Тот отмахнулся.

– Ну, собственно, вот меня и представили.

Он стоял так близко, что можно было чувствовать теплоту дыхания, Милехина наслаждалась таким новым и непонятным чувством, охватившим её.

– Блин, Жданов, опоздаем – ты будешь виноват!

– Этот надоедливый выскочка – мой друг! – Даниил смиренно вздохнул. – И он очень боится опоздать на пару к декану! Поэтому, мы вынуждены удалиться, но перед этим мне бы хотелось узнать, как тебя зовут!

– Кира…

– Что, Казанова, очередную муху в паутину загоняешь?

Виолетта, казалось, ничуть не удивилась, сегодня она была на редкость спокойна, что порядком удивило парней.

– Тебя тут только не хватало, – Даня пытался произнести слова как можно тише. – Кира, извини, мне пора, увидимся! – схватив за воротник Кекса, быстрым шагом старался удрать от следующей за ним по пятам Виолетты.

– Жданов, ты не отвертишься! – она семенила на огромных шпильках по кафельному полу, пару раз почти грохнулась. – Нам надо поговорить! Почему ты меня избегаешь?!

Кира ещё долго слышала её писклявые всхлипы.

====== Глава 13. ======

КОВАЛЬСК.

Вернувшись из больницы, Миро первым делом зашел на конюшню. Весть о смерти Рубины пришибла, словно обух. Но больше всего тревожила мысль: «КАК сказать близким?», например, Рамиру, Земфире… они ведь в возрасте, черт знает, как отреагирует их немолодой организм на такие невеселые новости. Горечи добавлял ещё и осадок от разговора с сыном. В последнее время они перестали слышать друг друга, Миро, как настоящий отец, чувствовал в этом только свою вину, в отношении Николая ссылался на то, что парня захлестнули амбиции, желание быть во главе угла.

С другой стороны, у цыган всегда был принят культ мудрейших и старших, сколько себя помнил Милехин – не было такого, чтоб он со своими заморочками лез вперед решений Бейбута! Хотя, что уж там сравнивать, нынче ведь другой уклад, другие ценности. Знал бы только, где упасть – соломки бы подстелил!

К кому же идти со своим горем, как не к любимому коню? Гром – теперь уже старичок, на заслуженном отдыхе, купался в заботе и роскоши. Зрение стало подводить, поэтому он беспокойно заржал, когда распахнулась дверь денника.

– Тише, Гром! Это же я! – мужчина протянул руку вперед, давая коню её обнюхать. –

Хороший мой…

Идиллия была нарушена.

– Да, я все улажу в ближайшее время! – голос Коли раздался из кабинета. – Прошу, не отказывайте нам в доверии!

– Так! Это что за новости?! – Миро хлопнул Грома по шее и вышел из стойла, закрыл, стараясь не греметь задвижкой, прислушался.

– Подпись будет! Я вам обещаю!

«Эх, сынок, зря ты обещаешь… никакой подписи не будет!» – цыган осторожными шагами продвигался в сторону кабинета.

У дверей замер, ожидая, когда разговор закончится. Наконец решительно дернул ручку, но порог переступать не стал. Николай увлеченно что-то печатал на компьютере, увидел отца – испугался…

– П-папа?

– Я велел тебе сидеть с матерью! – сухой тон помогал сдерживать негодование.

– Я сидел… – врать у Николая не получалось, хоть он и старался.

– Может, хватит?! Ты меня за дурака не держи!

Миро переступил условную черту.

– Отец! Сейчас решается судьба нашего конезавода!

– Нет, мой дорогой, – Милехин потер глаза. – Сейчас решается судьба нашего табора! Мы остались без шувани… ты улавливаешь, что это значит?!

– Да, улавливаю, – молодой человек пристыжено опустил голову. – Прости…

– Николай, я много думал о нашем последнем разговоре и решил, что будет лучше, если я снова возьму все в свои руки. Соберем сход, а дальше – по обстоятельствам, – заметив, что парень хочет возразить, добавил: – Иди и сообщи табору о смерти Рубины, а я поеду в Касаткино.

В раскрытое окно потянулся дымок… костер? Нет, не костер. Коля выглянул, увидел лишь языки пламени далеко в поле, а рядом черноголовый мальчишка радостно скакал, распевая какую-то песню. Чиро?! Вот балагур!

Переглянувшись мужчины, бегом кинулись тушить огонь. Ещё одного пожара конюшня не переживет! Помогла матушка-природа: с самого утра собирался дождь, причем с грозой, грозы редки в начале октября, но случаются! Едва ромалэ оказались за воротами – хлынул дождина, капли, размером с горошину сплошной стеной падали на землю, разлетаясь сотнями мелких, переливающихся брызг, тут же смешивающихся с грязью и песком.

Минут через десять, когда основная масса воды уже вылилась из огромной и черной тучи, Миро все же нашел в траве нахлебавшегося воды Чиро. Теперь можно было рассмотреть его творение, точнее – сгоревшие остатки, поближе. Эти творением оказалось самодельное пугало из мешка соломы, пластмассового ведра, старой швабры.

– Ну и что это за фокусы?! – Коля схватил мальца за ухо. Тот взвизгнул.

– Это был знак протеста!

– Какого ещё протеста? – Миро заставил сына ослабить хватку.