Карми
Шрифт:
— Фейерверки? — спросила Карми, ничего не поняв из объяснения.
— Что-то вроде, — усмехнулась Тануми.
Смирол был одним из главных действующих лиц того действа, что творилось на Огненном поле. Он измерял расстояния жердиной и глубокомысленно вычислял что-то на вощеной дощечке. Увидев Карми, он сунул дощечку в руки гэнкару Стэрру и заспешил к девушкам. Едва поздоровавшись, Смирол бесцеремонно запустил руку в корзину, нашарил пирог и моментально сжевал. Тануми тут же дала ему другой. Этот пирог Смирол съел уже медленнее.
— Хорошо, —
— Нет, — качнула она головой.
— Погоди, вот разберусь со всем этим хозяйством… — Он повел рукой вокруг, показывая изрытое поле. Коттари приготовили его заранее, отведя в эту котловину воду из горячих ручьев; сейчас дамбу, удерживающую воду, разобрали, и коттари возились теперь в мягкой, теплой земле, еще не схваченной морозцем.
— А что вы делаете? — спросила Карми.
— Увидишь ночью.
Тануми подозвала двух коттари, и они поволокли корзину по полю, подзывая к себе за пирогами друзей.
Смирол снял очки и ткнулся холодным носом в щеку Карми.
— Поищи себе развлечений до вечера, — шепнул он. — Извини, мне сейчас некогда. — Он обнял ее на прощание и пошел по полю, зорко поглядывая вокруг. Отойдя на десяток шагов, он гаркнул на неумелого мальчишку и заставил что-то переделывать.
Карми показалось, что он забыл о ее существовании, но он, проследив за исправлениями, оглянулся и улыбнулся ей.
Возвращаться к стряпне не хотелось. Карми пошла вокруг замка и столкнулась с двумя коттарин, которые тащили на головах корзины.
— Вы куда?
— Мы идем стирать, госпожа, — хором ответили девочки. — Пойдешь с нами?
Карми забрала у одной из девочек горшок с мыльным раствором и пошла за ними к Стиральному Камню.
Зимний Стиральный Камень — это плоский валун, прогретый в любую стужу. Девочки разделись догола и взялись за стирку. В этом месте приходилось быть осторожными — вода почти кипела, иногда источник брызгал обжигающим фонтаном, но девочки уже приноровились к капризам своей прачечной: периодичность гейзера учитывалась девочками, они на это время отходили к другому краю валуна, и капли фонтана, уже остывшие на излете, падали на них теплым дождем.
Карми принимала выстиранное белье, прополаскивала в чуть теплой воде немного подальше по берегу, отжимала и относила сушиться на Сухой Камень. Досуха белье высохнуть здесь не могло бы — слишком велика влажность воздуха.
Закончив стирку, девочки собрали белье и поволокли потяжелевшие корзины на горку, где были натянуты на шестах веревки, а Карми вернулась на Огненное поле.
Здесь продолжалась работа. Смирол стоял над копошащимися мальчишками и горделиво командовал своими помощниками. Карми хотела подойти к нему, но один из коттари метнулся к ней и учтиво попросил погулять где-нибудь в другом месте.
Тогда Карми направилась к Неламе, но и там работы для нее не осталось. Нелама протянула ей миску с горячим бульоном
Смирол объявился незадолго до заката, жадно набросился на еду, одновременно болтая какую-то чепуху. От его громкого голоса Карми проснулась.
— Любовь моя! — заорал Смирол, заметив, что она открыла глаза. — Просыпайся, сейчас солнце сядет.
— Что? Неужели уже вечер? — удивилась Карми.
— Сегодня был самый короткий в году день, а сейчас начнется самая длинная ночь… Пошли!
Он повел ее на Огненное поле, где уже собрались в круг почти все обитатели и гости замка. Мальчишки пели, старые хокарэмы беседовали, поглядывая на площадку в центре, где двое гэнкаров не то дрались, не то танцевали, а скорее всего просто грелись, потому что были обнажены по пояс.
Плотно утрамбованную площадку окружали двенадцать огромных закопченных котлов с водой, настолько глубоких, что в них мог бы окунуться с головой взрослый мужчина. Студеная вода в котлах уже покрывалась ледком.
Все поглядывали на запад — ожидали, когда солнце полностью уйдет за горизонт.
К тому времени когда солнечный диск коснулся гор, на поле собрались все. По краям поля с факелами наготове стояли гэнкары, они должны были по сигналу зажечь огни в двенадцати жертвенниках (хотя Карми, вспомнив о вольномыслии хокарэмов, сильно сомневалась, что это действительно жертвенники; если же учесть, что устройством поля для праздника занимался Смирол, да еще делая при этом какие-то расчеты, вряд ли можно было ожидать, что возжиганием жертвенников все ограничится).
Последний солнечный луч угас, и вопль из сотни хокарэмских глоток послужил сигналом для факельщиков. Карми оглянулась на жертвенники, но ничего особенного не произошло, просто в медных тарелках жертвенников затеплились огоньки.
Громкий крик вернул ее внимание к центру площадки. В середину круга выскочил полуобнаженный рослый райи и закричал на языке, которого Карми никогда еще в жизни не слышала.
Откликнулся другой парень, сбросил с себя куртку и тоже выскочил в круг.
— Первый сказал: «Я самый лучший боец», — прокомментировал Смирол на ухо Карми. Они сидели в обнимку, и Смирол угощал Карми изюмом и орехами.
— А второй?
— Второй сказал, что лучший боец он, — ответил Смирол. — Но ты им не верь, это неправда. Самый лучший — я.
Двое в круге затеяли бой. Он был бы похож на настоящий, но проходил под задаваемый толпой ритм, так что Карми решила все же называть это зрелище танцем.
— Что же ты не вышел в круг?
— Мне рано, — ответил он, набивая рот орехами. — Я подожду.
«Танец», — окончательно решила Карми, наблюдая за красивыми отточенными движениями соперников. Похоже, что они долго репетировали, иначе откуда бы взялась эта слаженность.