Карми
Шрифт:
— Где-то вы врете, — наконец сказал Кениг.
— Ну и врем, — согласился Стэрр. — Ну и что? Таковы правила игры.
— Мы разве играем?
— Ты — не знаю. Я — да!
— С этими мальчишками нет никакого сладу, — тихо проговорила Карми.
— Ты не намного старше, — заметил Кениг.
— У женщин более практичный ум, — парировала Карми. — Мне так говорили.
Кенигу показалось, что царственная уверенность Карми могла бы украсить и более зрелую женщину. Карми же она делала восхитительной.
— У тебя в роду королей не было? — не удержался Кениг.
Реакция Карми была странной. У нее окаменело
— Разумеется были, — немедленно встрял Стэрр. Ему, конечно же, никто не поверил.
— Я чем-то оскорбил тебя? — медленно спросил Кениг. — Прости, я не хотел.
Карми взяла себя в руки и любезно улыбнулась:
— Я не люблю подобных шуточек.
— Я не думал, что ты примешь мои слова за оскорбление, — извиняясь, проговорил Кениг. — Ты держишься так, что тебя можно принять за королеву… извини, за лицо, наделенное большой властью.
— Я действительно лицо, наделенное большой властью, — сказала Карми. — Сейчас мое слово весит примерно столько же, сколько слова любого из высоких принцев.
— Трудно поверить, — покачал головой Кениг. — Разве ты из мастеров Ралло?
— Я выгляжу такой старой?
— Нет, но… — Кениг обернулся к Стэрру: — Она преувеличивает?
— Скорее преуменьшает, — ответил юноша. — И конечно же, она не мастер Ралло. В Ралло не бывает таких молодых мастеров.
Стэрр не врал, это Кениг понимал. Хокарэмы врать не любят, предпочитая попросту не говорить правды. Эта парочка темнила — в полном соответствии с хокарэмскими традициями, — но все равно эти двое были самыми симпатичными хокарэмами из всех, с кем уже успел познакомиться Кениг. Разумеется, они и хотели расположить его к себе, но Томас плохо понимал их намерения. Почему они предпочитали разговаривать только с ним, совершенно игнорируя этнографов? Томас предположил, что эти двое шли именно к нему, выбрав именно его из всех пришельцев. Ориентировку дал, без сомнения, Мангурре, именно Кениг в свое время больше всего с ним занимался.
Неужели эта юная девица действительно эмиссар Высочайшего Союза? Чудны твои дела, Господи! Она, конечно, умна, но как-то легкомысленно посылать столь юное создание с такой ответственной целью. Впрочем… Кениг вспомнил, что у хокарэмов юнец лет пятнадцати считается взрослым человеком. И, черт возьми, не только считается, но и поступает как взрослый, и спрос с него, как со взрослого. Очевидно, что Карми привыкла к грузу ответственности, назвать ее вертихвосткой попросту невозможно. Но о чем может судить столь молодая особа, есть ли у нее необходимый жизненный опыт?
Правда, спутник у нее еще более молод.
Хозяйственные хлопоты по установке нового домика Кениг переложил на этнографов — все равно гости не хотели с ними общаться.
А пока домик ставили, Кениг повел гостей погулять по поселку. Наблюдать за ними было одно удовольствие. Карми делала вид, что ей все безразлично; казалось, она не умеет смотреть пристально — взгляд рассеянно скользил, ни на чем не фиксируясь. Кениг восхищался ее выдержкой. Стэрр, напротив, был переполнен восторгом и любопытством. Жадное желание все разглядеть и все потрогать не позволяло ему ни минуты стоять на месте. Стэрр не ахал — он постанывал от наслаждения, любая мелочь вызывала у него приступ энтузиазма. Кениг даже начал опасаться, что обилие
— Пусть висит, — ответила Карми.
— То есть мы должны считать ваш визит официальным? — уточнил Кениг.
Помедлив, Карми проговорила:
— Не вполне. Настоящее посольство — это важный господин во главе, при нем большая свита, — в общем, много шума. А мы так… — Она пожала плечами, не объясняя, что означает это ее «так».
Стэрра табличка не заинтересовала, куда более любопытно было ему, что находится внутри их дома. Внешний вид он уже одобрил и первым устремился внутрь, не забыв, однако, старательно вытереть на пороге ноги. К слову, это было совершенно излишним — ковровое покрытие прекрасно очищало подошвы.
Для двоих дом был великоват — этнографы смотрели в будущее и выбрали модель, рассчитанную на пять человек. Внизу располагалась гостиная, во втором этаже — спальни.
— Я думала, дом будет такой, как у тебя, — заметила Карми невозмутимо.
— Быстро же у вас дома строят! — восхитился Стэрр. — И это вы называете домиком?
Кениг пошел по комнатам, демонстрируя приборы и объясняя их назначение. Стэрр задавал вопросы, Карми оставила свою невозмутимую отстраненность только раз, когда Кениг показал содержимое бара. Карми плеснула в бокал красного вина, пригубила, оценивая вкус, и наполовину разбавила минералкой, которую тоже предварительно попробовала.
— Пить очень хочется, — проговорила она. — Жарковато сегодня. Смешать тебе, господин?
— Я лучше соку выпью, — ответил Кениг. Стэрр тоже предпочел сок.
Карми прошла по гостиной и остановилась перед ротор-слайдом. Слайд был стилизован под средневековую китайскую живопись: две дамы в придворных костюмах плавно изгибались в танце на освещенной низким солнцем деревянной террасе, две молоденькие девушки играли — одна на лютне, другая на флейте, в больших вазах на террасе стояли пышные букеты, с цветущих деревьев осыпались бело-розовые лепестки.
— Ваши женщины носят такие платья? — спросила Карми.
— Носили когда-то, — ответил Кениг. — Столетия назад. Карми постояла, разглядывая слайд.
— Я хочу научиться твоему языку, господин, — вдруг сказала она. — Много ли времени на это уйдет?
— Совсем немного, — ответил Кениг. — У нас хорошая обучающая аппаратура. Однако сначала я должен убедиться, что это тебе не повредит.
— Ты хочешь изучить меня, как изучал Мангурре? — спросила она.
— Приблизительно так. Карми пожала плечами:
— Почему нет? Я готова.
— Думаю, не сегодня, — покачал головой Кениг. — Вам обоим надо привыкнуть, немного освоиться.
Карми кивнула:
— Понятно.
Остаток дня хокарэмы провели дома. Кениг не оставлял взятой на себя обязанности гида и старался не выпускать обоих из виду. Карми сидела скучная, зато за Стэрром нужен был глаз да глаз: он ухитрился сломать управление ротор-слайдом и притих было виновато, но потом опять принялся разбираться, как какие приборы включаются и какие действия производят.