Карнак и загадка Атлантиды

Маркаль Жан

Здесь можно было бы вспомнить гиперборейского Аполлона, нисходящего раз в девятнадцать лет в Стоунхендж.

Во всяком случае, это неподвижное море возбудило любопытство античных хронистов. Грек Полибий, в основном автор осторожный и серьезный, в связи с этим обрушивается с нападками на фокейского мореплавателя Пифея, остающегося самым известным среди тех, кто поставлял сведения этим хронистам. Вот что он пишет: «Сей последний [Пифей] обманул многих. <…> К этому он присоединяет известия о Туле и соседних с нею странах, где будто бы не было ни земли в отдельном существовании, не было ни моря, ни воздуха, но была какая-то смесь из всего этого, похожая на морское легкое: по его словам, в этой смеси земля, море и вся совокупность предметов находились в висячем положении, эта смесь есть как бы связь всего мира, не переходимая ни посуху, ни по воде» [58] ( Полибий, XXXIV, 5). Даже если Полибий в это не верит, это очень любопытная подробность. О чем речь идет на самом деле? Трудно сказать. Не преминул затронуть эту тему и Плиний Старший. В самом деле, он пишет об «острове, где весной волны выбрасывают на берег янтарь. В северном океане, который Гекатей называет Амальхейским морем там, где этот океан

омывает Скифию, это название на языке местных народов означает „застывший“. Филемон утверждает, что кимвры называют это море marimaruse, то есть „мертвое море“» ( Естественная история, IV, 27). Упоминание о янтаре могло бы навести на мысль, что это «мертвое море» находится в Балтийском море, но это крайне маловероятно. В самом деле, слово «Скифия» вносит путаницу в греко-латинскую терминологию, потому что иногда означает Ирландию ( Скотия, страна скоттов, слово, каким позже будут называть уже Шотландию). То же относится к слову «кимвры»: некоторые античные авторы так называют кельтов. Кстати, слово marimaruse— бесспорно кельтское и действительно означает «мертвое море».

58

Цит. по: ПолибийВсеобщая история / Пер. Ф. Мищенко. М.: ACT, 2004. Т. 2. С. 403.

Из всего этого следует, что где-то недалеко от Британских островов, либо в районе Ирландии, либо между Шотландией и Ютландией, произошла природная катастрофа, вызвавшая, может быть — на ограниченное время, образование моря, заполненного илом и несудоходного. О нем упоминают греческие и латинские авторы. Память о нем, как мы увидим, сохранили и кельты, оно вновь появится в их легендах — в истории города Ис и других сказаниях того же типа, возникших в Ирландии и Великобритании. На самом ли деле речь здесь идет об Атлантиде?

Вернемся к Платону — самому полному и самому древнему нашему источнику. В «Критии» он с готовностью распространяется обо всем, что касается Атлантиды. К сожалению, рукопись, где содержится «Критий», неполна, она не имеет окончания, и поэтому то, что Критий рассказывает Сократу со слов Солона, прерывается. Итак, Критий начинает: «Прежде всего вкратце припомним, что, согласно преданию, девять тысяч лет тому назад была война между теми народами, которые обитали по ту сторону Геракловых столпов, и всеми теми, кто жил по сю сторону. <…> Сообщается, что во главе последних вело войну, доведя ее до самого конца, наше государство [Афины], а во главе первых — цари острова Атлантиды…» [59]

59

Платон. Собр. соч. в 4 т. М.: Мысль. 1994. Т. 3. С. 503.

Это подтверждение сведений из «Тимея». Но, если мы правильно понимаем, атланты эту войну вели не одни, коль скоро они стояли «во главе» других народов. Возможно, они привели с собой народы, которые уже покорили. Подобная практика часто наблюдалась веками. Далее Критий подтверждает и другие данные: «Как мы уже упоминали, это некогда был остров, превышавший величиной Ливию и Азию, ныне же он провалился вследствие землетрясений и превратился в непроходимый ил, заграждающий путь мореходам, которые попытались бы плыть от нас в открытое море, и делающий плавание немыслимым». [60] Следуют рассуждения о положении в Афинах в то время и мифологическое повествование о том, как великие боги делили землю: «Сделали они это без распрей: ведь неправильно было бы вообразить, будто боги не знают, что подобает каждому из них». [61] Пропустим рассказ о мифическомосновании города Афины и сразу перейдем к описанию Атлантиды.

60

Платон. Собр. соч. в 4 т. М.: Мысль. 1994. Т. 3. С. 503.

61

Платон.Собр. соч. в 4 т. М.: Мысль. 1994. Т. 3. С. 503.

Прежде всего Критий делает замечание первостепенной важности: «Но рассказу моему нужно предпослать еще одно краткое пояснение, чтобы вам не пришлось удивляться, часто слыша эллинские имена в приложении к варварам. Причина этому такова. Как только Солону явилась мысль воспользоваться этим рассказом для своей поэмы, он полюбопытствовал о значении имен и услыхал в ответ, что египтяне, записывая имена родоначальников этого народа, переводили их на свой язык, потому и сам Солон, выясняя значение имени, записывал его уже на нашем языке. Записи эти находились у моего деда и до сей поры находятся у меня, и я прилежно прочитал их еще ребенком. А потому, когда вы услышите от меня имена, похожие на наши, пусть для вас не будет в этом ничего странного — вы знаете, в чем дело». [62] Надо запомнить это утверждение о преобразовании варварских имен в греческие: Критий очень на этом настаивает, не только чтобы заранее оправдаться от обвинения, которое могли ему предъявить, но и потому, что описание, которое он намерен привести, рискует оказаться искаженным, пройдя через два языка— египетский и греческий. Незачем говорить, что такой подход в античности был распространенным: Цезарь, перечисляя галльских богов, одаривает их латинскими именами. Таким образом, Критий — не простачок, попавшийся на обман: он использует греческие имена действующих лиц просто ради удобства, а также потому, что он — равно как и Солон — не знал их подлинных атлантских имен. Это еще и предостережение, поскольку описание, которое будет предложено грекам, сделано в греческом духе, точно так же как Солон услышал его в египетском толковании. Значит, нельзя ничего воспринимать буквально и при необходимости следует корректировать услышанное, зная, что все кажущееся греческим — не более чем преобразование. Это предварительное замечание Крития следует отметить особо, потому что и до сих пор Атлантиду изображают страной с чрезвычайно изысканной архитектурой, которую создала цивилизация, очень похожая на греческую. Не будем

забывать, что этот рассказ был написан так, чтобы его могли понять афиняне IV века до н. э., и что эти люди не имели ни малейшего понятия об аутентичном воссоздании элементов отдаленной истории.

62

Платон. Собр. соч. в 4 т. М.: Мысль. 1994. Т. 3. С. 507.

Итак, Критий принимается за долгое и обстоятельное описание Атлантиды: «Сообразно со сказанным раньше, боги по жребию разделили всю землю на владения — одни побольше, другие поменьше — и учреждали для себя святилища и жертвоприношения. Так и Посейдон, получив в удел остров Атлантиду, населил ее своими детьми, зачатыми от смертной женщины…» [63]

Заметно, что привычки богов не меняются тысячелетиями: все они начинают с того, что велят строить себе святилища и учреждать жертвоприношения. Так, немало современных городов было основано Девой Марией или каким-нибудь святым, который во время своего предполагаемого появления потребовал, чтобы в его честь возвели храм: так было в Лурде, так было в Лизье, так было в Паре-ле-Монналь, так было в Сент-Анн-д’Оре и, конечно, в Фатиме. Переложим это прозой: при основании государства или административной структуры на какой-то территории класс духовенства немедленно дает о себе знать и обеспечивает себе значительные доходы. При всем том Посейдон, которому досталась Атлантида, остается фигурой очень загадочной. Если египтяне, а потом греки изобразили его Посейдоном, значит, он имел какое-то отношение к морю и мореплаванию. В самом деле, мы увидим, что атланты — смелые мореплаватели. Но это не значит, что упомянутый бог атлантов обладал всеми чертами Посейдона. Атланты, насколько можно судить, не были индоевропейцами. Что делать хорошо известному богу индоевропейской традиции у народа, который мало того, что не был индоевропейским, да еще и якобы жил на берегах Атлантики почти за девять тысяч лет до прихода индоевропейцев? Значит, этого Посейдона атлантов надо оценивать крайне осторожно, хоть и признавая за ним функцию, связанную с мореплаванием — и бурями (греческий Посейдон, не забудем, был также богом бурь и гроз, богоравному Одиссею об этом кое-что известно!).

63

Платон. Собр. соч. в 4 т. М.: Мысль. 1994. Т. 3. С. 507.

Продолжим рассказ Крития: «От моря и до середины острова простиралась равнина… красивее всех прочих равнин и весьма плодородная, а опять-таки в середине этой равнины, примерно в пятидесяти стадиях от моря, стояла гора, со всех сторон невысокая. На этой горе жил один из мужей, в самом начале произведенных там на свет землею, по имени Евенор, и с ним жена Левкиппа; их единственная дочь звалась Клейто. Когда девушка уже достигла брачного возраста, а мать и отец ее скончались, Посейдон, воспылав вожделением, соединяется с ней…» [64]

64

Платон. Собр. соч. в 4 т. М.: Мысль. 1994. Т. 3. С. 507–508.

Очень интересно вот что. Евенор и Левкиппа — дети, произведенные на свет землей. Значит, это теллурическиебожества, связанные с почвой, которой они управляют и которую занимают. Появляется чужак, Посейдон, который не принадлежит к тому же племени, потому что он — уранид, небесный бог. Значит, чтобы обеспечить легитимность своей власти над Атлантидой, он обязательно должен вступить в брак с представительницей прежней теллурической власти. В таком случае их дети будут законными наследниками. Можно отметить, что перед нами миф об основании страны, явно идентичный мифу об основании Галлии Гераклом-Гаргантюа, который женился на юной Галатее, дочери царя Алезии, и имел от нее сына по имени Галат, ставшего родоначальником галлов. А если рассмотреть все в более символическом плане, имеется в виду особый союз Неба и Земли, создание общества, обладающего как светской, так и духовной организацией, со своими производящими классами и своими классами интеллектуалов и духовенства. Мифы, оформляясь в виде исторического рассказа, всегда отражают состояние общества в зависимости от конкретной эпохи.

«Тот холм, на котором она обитала, он укрепляет, по окружности отделяя его от острова и огораживая попеременно водными и земляными кольцами (земляных было два, а водных — три) все большего диаметра, проведенными словно циркулем из середины острова и на равном расстоянии друг от друга. Это заграждение было для людей непреодолимым, ибо судов и судоходства тогда еще не существовало. А островок в середине Посейдон без труда, как то и подобает богу, привел в благоустроенный вид, источил из земли два родника — один теплый, а другой холодный — и заставил землю давать разнообразное и достаточное для жизни пропитание. Произведя на свет пять раз по чете близнецов мужского пола, Посейдон взрастил их…» [65]

65

Платон. Собр. соч. в 4 т. М.: Мысль. 1994. Т. 3. С. 508.

Что здесь поражает, так это спешка, с какой Посейдон укрыл юную Клейто в центре острова в неприступной крепости с тремя кольцами ограды. Описанная таким образом крепость немного напоминает большие мегалитические святилища, какие встречаются в Бретани (Гавринис, Диссиньяк и Барненез) и в Ирландии (Нью-Грейндж). Во всяком случае, эта крепость была построена не по греческому и не по египетскому образцу. Конечно, факт изоляции Клейто во дворце с четкими пределами отражает определенное стремление к элитарности: правящие и подданные не должны смешиваться. Но это может также означать, что Посейдон, узурпировав власть, вызвал к себе враждебное отношение со стороны населения. Укрыв Клейто в крепости, он укрылся туда и сам. И главное, он сделал из Клейто символическую владычицу, матьсообщества, которое он создавал. Это представления, которые позже будут встречаться и у других народов, в частности у кельтов. Что касается деяния Посейдона, источившего из земли два родника, это хорошо известный фольклорный и агиографический сюжет: в бретонских легендах очень редкий святой основатель, явившись на новую землю, не источил бы из нее родник, ударив посохом. Схема истории, рассказываемой Критием, соответствует всем канонам жанра.