Карнавал Флетча
Шрифт:
– Утром я ездил в фавелу, – заметил Флетч. – И просто не могу себе представить, как живущие там люди могут оплатить такое грандиозное шествие, со всеми этими барабанами, костюмами, платформами.
– На подготовку парада уходит каждый лишний крузейро, но и их не хватает, – ответил Тонинью. – Между прочим, у меня в квартире полно твоих денег. Они там в полной безопасности. И уже высохли.
– Тысячи прекрасных костюмов, – качал головой Флетч. – И каждый сшит точно по фигуре.
– Каждый житель фавелы вносит еженедельный взнос в
– Жогу ду бишу, – добавил Орланду. – Жогу ду бишу платят немалые деньги.
– Организаторы подпольных лотерей и тотализаторов, – перевел Орланду. – Они дают деньги школам самбы. Так они возмещают нанесенный ущерб.
– Потому что они обкрадывают людей круглый год! – воскликнул Титу. – Вселяют в них ложные надежды.
– Тем самым жогу ду бишу формируют общественное мнение, – сухо отметил Тонинью. – В свою, разумеется, пользу. Эти деньги окупаются сторицей.
Они прошли мимо двух или трех судейских вышек. Титу повернулся и зашагал спиной вперед.
– Вон идет школа Сантус Лима, Жаниу. В параде участвуют и твои потомки.
Тонинью положил руку на плечо Флетча.
– Слушай. Норивал так и не объявился.
– Значит, ты ошибся, Тонинью. Ошибся с течением. Тело Норивала вынесло в море.
– Невозможно. Вспомни прошлую ночь, когда мы плыли к берегу. Я столкнулся с телом Норивала. Следовательно, его несло в нужном направлении.
Чтобы слышать друг друга в шуме парада, четырем мужчинам приходилось идти плотной кучкой.
– А вдруг Норивала сожрала акула? – предположил Титу.
– Не хочется даже думать об этом, – ответил Флетч.
– Если он исчезнет бесследно, как мы скажем его семье, что он умер? – спросил Орланду.
– Они никогда не простят нам того, что мы сами похоронили Норивала в море, – подвел итог Титу.
– Да и поверят ли они нам? – вопрос Тонинью имел под собой веское основание.
– Вы попали в передрягу, – согласился Флетч.
– Прилив уже сменялся отливом, а скоро должен начаться вновь, – если в голосе Тонинью и слышалась надежда, то очень и очень слабая.
– Что же нам делать? – забеспокоился Орланду.
– Понятия не имею, – пробурчал Флетч,
– Ты – наш друг, Флетч, – рука Тонинью все еще лежала на плече Флетча. – Ты помог нам с Норивалом.
– А теперь должен помочь нам что-то придумать, – добавил Титу.
– Едва ли мне это удастся, – ответил Флетч. – Одна женщина, которую я знал живой, исчезла. Другие люди говорят мне, что я умер сорок семь лет назад и теперь должен назвать имя убийцы. Я не могу уснуть. Я пьян от барабанного боя. Норивал умер и исчез. Я уже не отличаю реальность от фантазии. Как я могу вам помочь, если я ничего не понимаю?
Они уже прошли половину трассы парада.
Флетч остановился.
– Мне пора возвращаться.
– Да, – кивнул Титу. – Ты должен увидеть
– Ты скажешь нам, если что-то придумаешь? – спросил Тонинью.
– Обязательно.
– Не можем же мы протралить весь океан в поискав тела Норивала, – вздохнул Орланду.
– Мы тебе позвоним, – пообещал Тонинью. – Завтра, после завершения парада.
Если бы не раны, Флетч скорее бы поверил, что-таки заснул и ему приснился ужаснейший сон.
Во всяком случае, потом он не мог сказать наверняка, когда был в сознании, а когда – без оного.
С кружащейся от недосыпания головой, одурманенный непрерывным барабанным боем, возможно, слегка пошатываясь, он в одиночку двинулся в обратный путь, к ложе Теудомиру да Косты. Веки отяжелели, яркий солнечный свет слепил глаза. Мимо прошла Абрэ-алас школы самбы Сантус Лима. Проплыла первая платформа. Расстояние до ложи да Коста казалось бесконечным. У Флетча сложилось впечатление, что легче пересечь Бразилию пешком. С ним поравнялся Комисан ди Френте. Флетч остановился, качаясь, чтобы посмотреть на мастерство Порта Бадейра и Местрэ Сала. Но их танцевальный шаг оказался слишком сложным для восприятия. Он пошел дальше, мимо первой ала, боковым зрением отмечая многокрасочность костюмов десятков танцующих и поющих людей.
Вернувшись в ложу Теу, он мог свернуться калачиком в углу и поспать. Всего час. Другие гости изумились бы или обиделись, увидев, что он спит во время парада, но он ничего не мог с собой поделать. Он намеревался попросить Лауру разбудить его через час, чтобы не слишком оскорблять национальное чувство бразильцев. Ему требовался час сна, даже в таком невообразимом шуме.
Принятое решение подбодрило Флетча, он даже перестал шататься, прибавил шагу, но в этот момент сильные руки неожиданно толкнули его в левое плечо.
Вместо того, чтобы посмотреть, кто его толкнул, Флетч попытался избежать падения. Но тротуар вырвался у него из-под ног.
Кто-то толкнул его вновь.
Он упал направо, на трассу парада.
С мостовой поднялась нога и ударила его в лицо.
Пошатнувшись от удара, поднимая руки, чтобы защитить голову, он успел-таки оглядеться. И увидел, что попал в окружение молодых кикеров, показывающих зрителям всю красоту кик-данса. Следующий удар пришелся в живот. Флетч чуть не задохнулся. Из последних сил попытался выбраться на еще близкий тротуар.
И опять его толкнули. Изо всей силы.
Он буквально влетел в группу капоэйрус. Его окружали быстро двигающиеся, вращающиеся ноги, ударяющие на высоте колена, паха, живота, груди, плеча, головы. Удар пришелся под правое колено. Он с кем-то столкнулся. Его пронзили испепеляющими взглядами. Ах, черт, пронеслось в голове Флетча, – я же порчу им представление. Чертов североамериканец, турист. Удары сыпались со всех сторон. Глаза кикеров видели его, в изумлении вылезали из орбит, но обычно после завершения пируэта, и, соответственно, после удара.