Карнавал страха

Кинг Джордж Роберт

Моркасл шагнул к ней и просительно произнес:

– Пожалуйста, не надо. Это не место для женщин.

– Это мой дом! – настаивала она, отталкивая мужчин и направляясь к вагончику. – Я вымою кровь.

Как гигантская тень, Гермос последовал за ней.

– Ты не можешь туда вернуться, – крикнул вдогонку Моркасл, тяжело вздыхая. – Все испорчено.

Чем ближе Мария подходила к вагончику, тем увереннее становились ее шаги. Дрожащей рукой она оперлась на угол домика и затем двинулась дальше.

– Простыни,

одежда, кровать, пол, – бормотал, шагая сзади Моркасл, – все, все пропиталось кровью.

Гермос рассматривал слепую женщину, задумчиво хмуря лоб. Она отошла от двери, глубоко вдыхая холодный ночной воздух.

Моркасл опустил руку ей на плечо.

– Ты все равно не можешь начать уборку до того, как придет жандарм. Да и потом сомневаюсь, чтобы тебе удалось все вычистить. Ты сто раз прополощешь простыни, но кровь так и не исчезнет.

– Я слепая, – ответила Мария. – Я могу жить и с пятнами.

– Пойдем, леди, – как можно нежнее прогрохотал Гермос.

Она задумалась, поджав губы, а потом кивнула.

***

Входя в высокую палатку, которую он называл своим домом, Гермос пригнулся. Медленно и осторожно он подталкивал впереди слепую. Она вцепилась в его костлявую руку, когда ноги коснулись незнакомого песочного пола. Несмотря на слепоту, она покрутила головой, словно оглядывалась.

– Судя по звукам, тесная, но высокая палатка, – громко заметила Мария, – но пахнет чисто.

Гермос растянул губы в нервной улыбке. В обоих случаях Мария оказалась права. Хотя потолок палатки был высоким, ее стены образовывали небольшой квадрат, и, чтобы пристроить свое длинное тело, Гермосу приходилось ложиться по диагонали – голова на одной кровати, ноги на другой. Кровати так и стояли, разделяя небольшое пространство пополам. Но Гермос мало обращал на это внимания: у него теперь были новые вещи, главной из которых был сундук, который ему дал Кукольник – владелец Карнавала. Это была простая черная коробка с металлическим замочком.

Опасливо ступая, Гермос подвел Марию к одной из кроватей. Ощупав руками деревянную раму, Мария села. Гермос отпустил ее руку и сел на кровать напротив, она жалобно скрипнула под его весом.

– У тебя две кровати? – удивилась Мария.

Гермос медленно кивнул, но вспомнив, что она ничего не видит, ответил:

– Да. Одна для головы, другая – для ног.

Мария улыбнулась, и это смягчило ее напряженное лицо.

– Ты спишь на двух кроватях, – повторила она. – Не проще ли попросить Кукольника сделать тебе одну – длинную?

– А я и не подумал об этом, – просто отозвался Гермос. Мария кивнула:

– А ты не слишком разговорчивый. Он покачал головой, наклоняясь к ней. Рядом с ним она казалась

особенно маленькой, вся была перепачкана кровью и дрожала от страха. Тяжело вздыхая, он спросил:

– А ты?

Мария задумалась.

– Я не против разговоров. До болезни я много болтала, любила читать вслух отцу. У меня остались книги.

Снова вздыхая в наступившей тишине, Гермос переспросил:

– До болезни?

– Да, – грустно ответила Мария. – Мы часто вместе читали сказки – «Кролик связанные уши» и «Конь и копье». Знаешь их?

Великан покачал головой:

– Я не должен был спрашивать. Мария с удивлением наклонилась к нему:

– Что ты имеешь в виду?

– Никто не хочет говорить про чуму, – ответил он.

– А я не против, – возразила Мария, положив руку ему на колено. – Только так я могу говорить об отце.

– Он тебе читал вслух? – уточнил Гермос.

– Да. А я читала ему. – Она пожала плечами. – Боюсь, теперь все книги испортились – на них тоже попала кровь.

– Я могу их отчистить, – предложил Гермос. – И могу почитать тебе.

– Ты умеешь читать?

– Да, – ответил великан смущенным басом. – Я всегда умел. Лицо Марии потемнело.

– Если ты умеешь читать сквозь кровь… – Она покачала головой, потом они долго сидели молча, пока Мария не продолжила:

– А что ты делаешь…, я имею в виду в свободное время?

– Сплю и ем, – начал Гермос и осекся. – В смысле…, я вырезаю по дереву.

– Правда? – просияла Мария. – Ты мне дашь что-нибудь потрогать?

Гермос молча встал. Он перешагнул через кровать и открыл сундучок кукольника. Когда он вернулся к Марии, в руках у него была вырезанная из дерева лошадь ростом с кошку. Ее тщательно отполированная поверхность отливала коричневым.

– Вот, – сказал он, давая фигурку в руки Марии. – Это лошадь.

Девушка вздохнула, ощупывая чуткими пальцами игрушку.

– Красивая. – Она потрогала костлявую морду, мускулистые ноги и гладкий круп статуэтки. – Так вот как выглядят лошади. Я гладила их гривы, трогала кожу и даже один раз каталась верхом. Но я никогда не видела ни одну лошадь, даже в детстве, а если и видела, то чума выжгла мою память, как и зрение. Но эта фигурка дает мне представление о том, каковы лошади.

– Это Кин-са, – застенчиво пояснил Гермос. Он снова полез в коробку и достал оттуда еще две фигурки, поменьше, чем первая, и тоже протянул ей. – Собака – Ру-па, а кот Сейлор.

Мария восхищенно рассмеялась:

– Это были твои животные до того, как ты стал работать в Карнавале?

Гермос помрачнел и забрал у нее лошадь.

– Нет. Это боги.

– Боги? – повторила Мария удивленно. – Прости. Я не знала, что кто-то в Карнавале еще верит в богов.

Гермос собрал все три фигурки.