Карнавал страсти
Шрифт:
— У меня к вам одна странная просьба. Только вы выслушайте ее, пожалуйста, молча. Ладно?
— Хорошо, — серьезно ответил Дмитрий.
— Знаете, когда-то в Петербурге жил поэт. Его имя Георгий Иванов. Он написал стихотворение и посвятил его любимой женщине. Я хочу вам его прочитать.
Распыленный мильоном мельчайших частиц В ледяном безвоздушном, бездушном эфире, Где ни солнца, ни звезд, ни деревьев, ни птиц, ЯНастя никогда не думала, что будет так трудно читать стихи вслух, на ходу. Дыхание у нее совсем сбилось, и она должна была опять замолчать на некоторое время. Она шла, искоса поглядывая на Дмитрия. Ей показалось, что он помрачнел или просто глубоко задумался. Дмитрий молчал и не спрашивал, зачем она прочитала ему это стихотворение. Он ждал продолжения.
— Так вот, — отдышавшись, заговорила Настя, — это одно из моих самых любимых стихотворений. Прочитав его в первый раз, я сразу запомнила его. И тогда же у меня появилась мечта, может быть, детская, наивная, но все же… Я всегда очень хотела оказаться в Петербурге в мае, гулять в Летнем саду с мужчиной, который обнимал бы меня за плечи. Мне кажется, что, когда поэт писал о своем возвращении, он имел в виду именно это…
— А вам все равно, с каким мужчиной обниматься в Летнем саду? — наконец заговорил Дмитрий.
— Нет, я хочу, чтобы это были вы. Пожалуйста, май уже кончается. А что будет через год, неизвестно…
Настя почувствовала, что ее просьба привела Дмитрия в состояние сильнейшего замешательства. В нем происходила мучительная борьба. Настя уже начала ругать себя за эту дурацкую просьбу, за то, что сделала Дмитрия невольным персонажем своих детских фантазий, и тут случилось невероятное. Тяжело вздохнув, он обнял ее.
Глава 4
1
Стоило Насте почувствовать на своем плече тяжесть руки Дмитрия, как она тут же совершенно успокоилось. Как будто все сразу стало на свои места. Что может быть проще — гулять в обнимку с любимым мужчиной в майский день среди статуй и детей. Настя настолько расслабилась и осмелела, что положила Дмитрию голову на плечо, мельком подумав, что он, оказывается, не такой уж высокий.
Вдруг через несколько шагов он остановился.
— Настя! — как-то сдавленно, чуть ли не с мольбой, произнес он.
— Что? — опять испугалась она, но головы своей с его плеча не убрала.
— Я все, конечно, понимаю. Стихи, мечты, Летний сад, поэт Иванов. Вам семнадцать лет, это нормально. Но я-то тоже не железный.
— А вас никто и не просит быть железным, — попыталась прервать его тираду Настя.
— Нет, вы меня не понимаете.
— Поцеловать меня, — честно ответила Настя.
Дмитрий возмущенно посмотрел на нее, потом вздохнул еще более обреченно, чем раньше, осторожно повернул ее лицо к себе и последовал Настиному совету.
Это было как чудесный медленный танец, как сон, после которого целый день ходишь с ощущением счастья. Когда Дмитрий целовал ее, Насте казалось, что соединились не только их губы, но и сами они стали одним целым. Она была так поглощена новизной этого ощущения, что физическая сторона их первого поцелуя прошла как-то мимо нее.
Только через несколько мгновений, когда Дмитрий с трудом оторвался от ее губ, Настя подняла веки, заглянула в глубину его черных глаз и улыбнулась сквозь слезы. Дмитрий выглядел крайне смущенным.
— Какой ужас, — наконец произнес он и, заметив Настин изумленный взгляд, пояснил: — Вот видишь, до чего я дошел — целуюсь на улице. Только вчера я целый час втолковывал своему сыну, что публичные поцелуи — это крайнее проявление дурного тона. Что в них нет ничего, кроме вызова обществу, и что приличный человек на улице никогда целоваться не станет.
— Но теперь вы изменили свое мнение?
— Не знаю, все это какой-то бред. Слушай, — неожиданно взорвался он, — кто ты вообще такая, откуда приехала, зачем? Свалилась на мою голову с каких-то тверских небес… Я совершенно не готов…
— К чему?
— Ну ко всему этому. К прогулкам, поцелуям… Я уже не в том возрасте.
— А сколько вам лет?
— Тридцать шесть, — со вздохом произнес Дмитрий, — моему сыну — шестнадцать, тебе — семнадцать. Я тебе в отцы гожусь, меня в принципе можно упрятать за решетку за совращение несовершеннолетних.
— Но ведь ничего страшного не случилось. За поцелуи еще никого в тюрьму не сажали.
Незаметно они покинули Летний сад и направились через Марсово поле в сторону Инженерного замка. Настя осторожно взяла Дмитрия за руку, он не стал ей противиться.
— И все же ты не ответила ни на один из моих вопросов. Давай, расскажи мне о себе.
— Хорошо, — вздохнула Настя. — Мой дом в Твери, я там родилась, окончила школу, а теперь приехала в Питер, потому что давно об этом мечтала.
— А твоя семья?
— Мама работает продавщицей в универсаме, — очень бойко начала рассказывать Настя, испытывая прилив благодарности к Фариду за то, что он надоумил ее разработать «легенду», — отец — рабочий в железнодорожном депо. Но он с нами не живет уже пять лет.
— Пьет?
— Ну да. Еще у меня есть младший брат и старшая сестра. Сестра замужем, ждет ребенка. Все мы живем в одной квартире, тесно, шумно, настоящий сумасшедший дом. Мне очень захотелось побыть одной, отдохнуть от них, вот я и уехала.