Карнавал страсти
Шрифт:
— Вовсе нет! — с вызовом ответила Настя. Мишины речи все сильнее и сильнее злили ее. — Странно, что ты не понимаешь, какой у тебя замечательный отец.
— А что в нем такого замечательного? Объясни мне, может, я тогда пойму. В то время, когда он жил с нами, я был еще слишком маленьким и ничего не помню. Но, судя по маминым рассказам, он не представляет из себя ничего хорошего. Она говорит, что он типичный неудачник и что вину за собственные неудачи он перекладывает на окружающих. Как будто кто-то виноват в том, что у него таланта не хватило и его не взяли в консерваторию. Мама говорит, что лучше вообще не петь, чем петь в ресторанах.
— Замолчи сейчас же! — Настя разозлилась так сильно, что готова была накинуться на Мишу с кулаками. — Что
— Почему? — отозвался Миша. — Есть у меня свое мнение. Конечно, о том, какой он человек, я судить не могу, но что отец из него фиговый, это я точно знаю. Я всегда видел, что он общается со мной через силу, как бы из чувства долга. Вот представь сама, приходит к тебе папаша и смотрит на тебя чуть ли не со страхом. Честное слово, — Миша остановился и посмотрел на Настю, — как будто он поверить не может, что это я, его собственный сын, и как будто я ему все время напоминаю о чем-то неприятном. Я всегда это чувствовал, даже когда был еще совсем маленьким. Да у меня, — продолжал Миша, — можно сказать, вообще детства не было. Мамаша пашет с утра до вечера, как автомат, так выматывается, что ей уже ничего не нужно. Папаша шарахается от меня, как от чумы. Короче, мне не позавидуешь. Да, ладно тебе, — рассмеялся Миша, увидев, что Настя загрустила, — не переживай. Все же налаживается. Теперь мама наконец нашла себе мужика, да и папа пристроен. Я думаю, старик Фрейд был прав. Когда человеку удается решить свои сексуальные проблемы, то вся его жизнь меняется к лучшему.
Между тем молодые люди уже подошли к клубу «Лабиринт». Именно здесь устраивалась рейверская дискотека. Миша с довольным видом знакомил Настю со своими многочисленными друзьями и подругами, которые в ярких «кислотных» нарядах выглядели неотличимыми друг от друга. Настя определенно произвела фурор, но, честно говоря, ее это мало занимало. Разговор с Мишей вывел Настю из состояния душевного равновесия.
Вслед за Мишей девушка спустилась в подвал. Здесь грохотала ритмичная музыка, полумрак зала расцвечивали неестественно яркие вспышки ламп и лазерных лучей. Настя рассеянно следила взглядом за причудливо извивающимися телами танцующих тинейджеров, их яркие наряды фосфоресцировали и казались одеянием космических пришельцев. Настя смотрела на все это как сквозь толстое стекло, отделяющее ее от происходящего. Она никак не могла успокоиться.
«Ну как же он может так говорить? — мучительно размышляла девушка. — Почему он так беспощадно судит своего отца? Хотя, с другой стороны, только Миша и имеет на это право. Митю действительно нельзя назвать хорошим отцом. Но почему он так вел себя с сыном? — у Насти голова пошла кругом, слишком много вопросов и ни одного ответа. — Но так не бывает, — подумала она, морщась от оглушительной музыки, — на все есть свое объяснение. Наверное, Митя никогда не любил Женю и сына своего всегда считал обузой. От этого и избегал встреч с ним, да и сейчас что-то незаметно, чтобы он был рад обществу сына. Но не значит ли это, — продолжала размышлять Настя, — что он вообще не способен любить и что мысль о ребенке будет всегда приводить его в ужас?»
Настя вспомнила, с какой убийственной настойчивостью Дмитрий требовал, чтобы она предохранялась от беременности, и ей стало нестерпимо грустно. Сейчас она каждый вечер послушно проглатывала противозачаточную таблетку и относилась к этому, как к чему-то само собой разумеющемуся. А что будет дальше? Неужели Насте все время, пока они с Митей вместе, придется пить эти таблетки, ставить барьер на пути их нерожденного ребенка? Ведь Митя так ни разу и не признался ей в любви. Настя старалась убедить себя в том, что относится к этому с пониманием, что слова не важны, что он пока просто не готов. Неужели он так никогда и не скажет ей: «Я тебя люблю» — и не прибавит потом срывающимся от нежности голосом: «Я хочу, чтобы у нас был ребенок». От этих мыслей Насте стало нехорошо. Она поняла, что дальнейшие размышления на эту тему грозят ей тяжелой
Остаток этой ночи Настя провела в непрерывных танцевальных конвульсиях. У нее, кстати, неплохо получалось, как будто она сама была бездумным порождением рейв-культуры. Устала Настя страшно, зато к концу вечеринки в голове у нее не осталось ни одной мысли, да и Миша был на седьмом небе от такой партнерши.
4
— Настя, хочешь я покажу тебе наше с мамой жилище? — спросил Миша на следующий вечер.
Весь день они отсыпались после бурной рейверской ночи и только к вечеру вновь обрели способность двигаться и говорить.
— Хочу, — сразу же согласилась Настя. Она почему-то поняла, что для нее важно побывать в доме, где жила бывшая Митина жена и рос его сын, — вот только как мы туда попадем, разве мама не отобрала у тебя ключи, когда уезжала? Она же до смерти боится, что ты завалишься туда со своими дружками и вы устроите настоящий ураган.
— Конечно, боится, — ухмыльнулся Миша, — и ключи отобрала, но только я оказался хитрее. Я уже давно сделал себе личную и тайную связку ключей. Кстати, мне это обошлось в копеечку. У нас там такой хитрый замок, что ключи к нему делает в Питере только один-единственный мастер, но и дерет соответственно. Зато теперь у меня появилась хотя бы иллюзия того, что я хозяин своего дома. Раньше я все время ощущал себя жильцом на птичьих правах.
— Но ведь твоя мама сдала кому-то квартиру на время своего отъезда? — продолжала допытываться Настя.
— Дорис уже уехала, я навел справки, — ответил Миша, — ну как, поедем?
— Прямо сейчас?
— Ну да, а что тут такого, — удивился Миша, — заодно прогуляемся. У нас же квартира в центре, на Васильевском острове.
Оказавшись на набережной Невы, Настя уже в который раз задохнулась от нахлынувшего на нее восторга. Больше всего Насте нравилась именно эта часть города, Нева между Дворцовым и Кировским мостами, Зимний дворец, Исаакиевский собор, памятник Петру Первому. Этот пейзаж действовал на нее подобно глотку крепкого вина, Настя на несколько мгновений пьянела и теряла голову от восторга и красоты. А особенно она полюбила сфинксов. Оказалось, что Мишин дом находился всего лишь в пяти минутах ходьбы от этих загадочных каменных существ.
— Давай посидим под сфинксами около воды, — попросила Настя Мишу, — я всегда, когда прихожу сюда, спускаюсь и сижу на ступеньках. Странно, но в последнее время меня так и тянет к сфинксам. Не знаю почему. Однажды мы тут довольно долго просидели с твоим папой.
— Все с тобой ясно, — заявил Миша, — сфинкс сделал тебя своей жертвой. Теперь ты зомби.
— Что?! — Настя с изумлением посмотрела на юношу. — Что за чушь ты несешь?
— Совсем не чушь, — важно произнес Миша, — ты просто приезжая и ничего не знаешь. Ты никогда не задумывалась о том, почему в нашем городе так много атрибутов египетской культуры, все эти сфинксы, крылатые львы, мумии в музеях. Это все неспроста. Древний Египет после своего распада перенес мистическую силу в Петербург, мы все тут находимся под властью фараонов и жрецов. А особенную силу излучают сфинксы. Они приманивают к себе людей, вот как тебя, и внушают им всякие безумные идеи.
Настя подняла голову и взглянула на бесстрастное лицо сфинкса. На мгновение ей показалось, что по каменным чертам скользнула тень насмешливой улыбки. Девушке стало не по себе.
— Откуда ты все это знаешь? — спросила она. — Сам, что ли, придумал?
— Ты что? — искренне удивился Миша. — Разве я сам додумался бы до такого, — и Настя вынуждена была признать правоту этого утверждения, — я это в одной газете прочитал.
— Ну, — разочарованно протянула Настя, — в газете могут любую чушь написать, а потом всякие дураки, — она покосилась на Мишу, — будут этому верить.