Карнавал страсти
Шрифт:
— Обратились к народной медицине? — спросил Дмитрий.
— А мне ничего другого не оставалось, риск был невелик, все равно помирать. А когда я выздоровел, то понял, что к прежней жизни вернуться уже не могу. Раз я вылечил себя, значит, могу помочь вылечиться и другим. Чем я теперь и занимаюсь.
— А меня вы вылечите? — с надеждой спросил Дмитрий.
— Вы сами вылечитесь, — поправил его Иван Тимофеевич, — а я только укажу вашему организму путь к выздоровлению.
Травник прочитал Дмитрию настоящую лекцию о внутренних резервах организма и целительной силе природы. Дмитрий слушал вполуха,
В домике Ивана Тимофеевича Дмитрий провел два восхитительных дня. Несколько раз в день бывший ядерщик готовил Дмитрию горькие травяные отвары, которые тот, морщась, выпивал до последней капли. Еще ему приходилось полоскать горло и дышать, накрывшись простыней, душистым паром заваренных кореньев. Кроме того, Иван Тимофеевич, узнав о том, что Дмитрий долго мучился от радикулита, попарил его в бане, исхлестал веником и втер в тело едко пахнущую мазь.
Запах трав не оставлял Дмитрия даже ночью. Он спал на набитом сеном матрасе. В первую же ночь ему приснился чудесный сон. Он увидел себя сидящим на залитой солнцем палубе небольшой яхты. Вокруг неестественной голубизной сияло море, по небу мчались редкие белоснежные облака. Сам Дмитрий был в белых парусиновых брюках, без рубашки, сильный, загорелый, веселый. Хотя он не видел себя в зеркале, но почему-то знал, что в ухе у него серебряное кольцо серьги, точно такое же, какое он надевал во время выступлений. Соленый морской ветер ласково шевелил его черные кудри.
Но самым приятным во сне был голос. Чудесный женский голос, который доносился откуда-то издалека, может быть, с острова, чьи размытые очертания виднелись на горизонте. Этот голос пел что-то без слов, и от этого пения Дмитрию хотелось плакать и смеяться одновременно.
Проснулся он в большом смущении.
«Ну вот, дошел до ручки, — подумал он, — какие-то сирены снятся. Пора уезжать отсюда».
Иван Тимофеевич провожал Дмитрия, не скрывая своего сожаления.
— Зря, Митя, вы так спешно покидаете меня, — сказал он, — вернетесь в город, там вас опять суета засосет. Лечение пойдет медленнее, а пожили бы здесь еще, уже через неделю бы запели. И что вас так в Питер тянет?
Дмитрию не терпелось увидеть Настю. Ему казалось, что, оставив ее одну, он теряет тот минимум контроля над ситуацией, которым еще обладал.
Денег за лечение Иван Тимофеевич с Дмитрия не взял. Он сказал, что в свое время помог нескольким очень богатым людям, и теперь они ежемесячно платят ему своеобразную пенсию. Поэтому простых пациентов Иван Тимофеевич лечит бесплатно.
Дмитрий уходил, унося с собой целый рюкзак сухих трав и подробную инструкцию к их применению.
— Да куда же вы сейчас пойдете, — озабоченно воскликнул Иван Тимофеевич, — дождь же собирается. Переночуйте у меня еще одну ночь, а завтра с утра и отправитесь.
Дмитрий взглянул на небо. Откуда-то с запада надвигались тяжелые свинцовые тучи.
— Нет, пойду, — упрямо ответил он, — спасибо вам за все.
— Пишите, — произнес на прощание Иван Тимофеевич.
4
Когда Дмитрий дошел до
— Автобуса не будет, — уверенно произнес один из мужиков.
— Почему? — забеспокоился Дмитрий.
— Сломался, наверное, — ответил мужик, — или отменили. Последние рейсы часто отменяют, — пояснил он, — невыгодно машину гонять из-за пяти человек. Пассажиров-то нет. Еще по воскресеньям бабы ездят на рынок торговать, а по будням автобаза работает себе в убыток. Вчера вечернего рейса тоже не было. Ладно, Серега, пошли по домам, — обратился мужик к своему спутнику.
Они медленно двинулись в сторону деревни, но вдруг один из них оглянулся и крикнул Дмитрию.
— Эй, приятель, если хочешь, пошли с нами, а завтра с утра точно уедешь.
— Спасибо, — отозвался Дмитрий, — я попробую как-нибудь выбраться отсюда.
— Попутки вечером не ходят, — услышал он на прощание.
Наверное, Дмитрий мог бы вернуться и переночевать у Ивана Тимофеевича. Но Дмитрий чувствовал, что оставил в старом доме свою болезнь, и возвращаться назад ему не хотелось.
«Ладно, до сих пор мне везло, повезет и сейчас, не может быть, чтобы не было ни одной попутки», — подумал он и зашагал по дороге.
Он шел, наверное, уже полчаса, весь промок, а между тем его не обогнала ни одна машина. Дмитрий уговаривал себя не беспокоиться по этому поводу. В конце концов, двадцать километров до Опочки не такое уж большое расстояние. К вечеру он его одолеет. Плохо было только то, что он не догадался захватить с собой непромокаемый плащ. Ведь если он простудится, приступы радикулита могут повториться. Похоже, он совершил страшную глупость. Возвращаться уже поздно. Может, попроситься к кому-нибудь в деревню на ночлег? Или укрыться в лесу? Дмитрий огляделся. По обе стороны дороги чернел негостеприимный лес с таким густым подлеском, что заходить туда совершенно не хотелось.
Дмитрий остановился и прислушался. К монотонному шуму дождя примешивался еще какой-то звук. Через несколько минут стало ясно, что по дороге к нему приближается автомобиль. Первый за прошедший час. Дмитрий встал посредине дороги и сосредоточился. Он должен был во что бы то ни стало остановить машину. Дмитрий почувствовал себя гипнотизером. Не моргая, он уставился на приближающуюся красную точку. Потом отчаянным жестом он раскинул руки и замер в этой позе, словно распятый на фоне серого мокрого неба.
Машина затормозила. Это были красные «Жигули» девятой модели, точно такие же стояли в гараже у Белова. По Питеру он на них ездить боялся, а за город не ездил, потому что жалко было тратиться на бензин.
Дмитрий снял мокрую куртку и забрался в салон. После вынужденной прогулки под дождем здесь ему показалось очень уютно. Сухо, тепло, звучит тихая музыка. Водитель, мужчина лет сорока пяти, брюнет с резкими чертами лица и волевым подбородком, сочувственно поглядывал на Дмитрия.
— До Опочки подкинете? — немного придя в себя, спросил Дмитрий.