Карнавал в Венеции

Бомонт Нина

Сейчас он начнет дергаться, подумала она, ощутив, как твердая плоть упирается ей в живот. Сейчас он задерет ей юбку. Сейчас он проникнет в ее тело.

Но он ничего такого не сделал. Наоборот. Он замер, не спуская с нее глаз, будто хотел проникнуть в ее тайны.

Кинжал! Как она могла про него забыть? Но если она поднимет руку, он насторожится. Мысли вихрем проносились в голове. Если он захочет ее изнасиловать, ему придется немного отступить. Вот тогда-то она выхватит кинжал и убьет его.

Ей даже

стало чуточку жаль, что месть будет такой скорой и насильник не успеет узнать, почему она его убивает. Но, может, это и к лучшему. У нее не будет времени подумать о том, что она видела свет, когда заглянула в его душу. Она не успеет спросить, почему она увидела свет там, где его, скорее всего, не было.

Приняв решение, Кьяра немного успокоилась.

Почувствовав, что она слегка расслабилась, Лука улыбнулся. Ее, наверное, обидел какой-нибудь негодяй, подумал он. Но он покажет ей, как все должно быть.

Он наклонил голову и прижался к девушке губами. Вопреки ее ожиданиям поцелуй был легким, нежным. А когда он обвел языком ее губы, Кьяра замерла, боясь шевельнуться.

С бесконечной нежностью Лука снова и снова проводил языком по ее губам, а когда они раскрылись, шепнул:

— Да, милая, так.

Желание кипело в его крови, он проник языком внутрь ее рта.

А Кьяра увидела своим внутренним взором их обоих как бы со стороны. Они лежат на широком диване, кругом разбросаны разноцветные подушки. Ее обнаженные плечи белеют на фоне ярко-красного шелкового покрывала. Где-то неподалеку вода плещется о деревянную стену. В комнате витает дурманящий аромат благовоний, смешиваясь с запахом их разгоряченных тел. Он смотрит на нее сверху и улыбается.

— Нет, — сказала она своему внезапному видению.

— Нет? — Лука отодвинулся настолько, чтобы заглянуть ей в лицо. — А я был уверен, что это больше похоже на «да». — И, не дав ей ответить, он снова приник к ее устам.

Кьяра попыталась сопротивляться, но почему-то обмякла, внезапно обессилев.

Его язык снова дразнил ее. Девушку сжигал огонь. В отчаянии она пыталась уверить себя, что это ненависть, но пламя разгоралось все ярче, пока совершенно не ослепило ее так, будто она стояла в ярком солнечном луче.

Непроизвольно, робко она коснулась его языка своим. Это прикосновение пронзило Луку, как удар молнии. Схватив ее обеими руками за голову, он стал целовать ее со всей страстью, на которую способен зрелый мужчина. Кьяра вздрогнула, будто пробуждаясь от глубокого сна. До нее вдруг дошло, кто этот человек. Она стала биться, пытаясь освободиться от его настойчивого рта и от незнакомого, мучительного ощущения, захватившего ее тело.

Лука не сразу понял, что вовсе не страсть владеет Кьярой.

Но как только он отстранился, с трудом подавив в себе желание, цыганка затихла.

— Я не хотел причинить тебе

боль, — сказал он.

Тщетно пыталась Кьяра уловить во взгляде Луки хотя бы отголоски недоброжелательности, которые она ожидала увидеть еще час назад, впервые встретившись с его взглядом. Как долго он сможет притворяться? Откуда черпает силу? Почему ей не удается разглядеть скрывающуюся в нем злобу? Последнее обстоятельство пугало ее больше всего.

— Я тебя напугал? Я был груб? — спросил он, гладя ее обнаженные плечи.

— Меня не так-то легко напугать, — вызывающе ответила она, но не смогла, как ни старалась, подавить в себе невольное удовольствие от этой ласки.

— Верю. — Он улыбнулся, заметив ее реакцию на его прикосновения. — Ты когда-нибудь спала с мужчиной?

Его слова напомнили ей, кто он и что ей предстоит сделать.

— А тебе какое до этого дело? — Ее рука скользнула к поясу юбки. Обхватив пальцами рукоятку кинжала, она незаметно вытащила его из ножен.

Ну, ударь! Ударь! — мысленно приказала она себе, однако рука не послушалась.

— В общем-то, никакого, — усмехнулся он, пальцы продолжали ласкать ее кожу. — Просто я хочу тебя, вот и все.

Тихий, издевательский смешок всколыхнул память, и, выхватив кинжал, она нанесла удар, целясь прямо в сердце Луки.

Лука не сразу понял, что случилось. А когда до него дошло, что она держит в руках оружие, то он поднял руку, чтобы отвести удар. Но было уже поздно: удар был нанесен слишком быстро и слишком сильно.

Острие кинжала ткнулось в ребро рядом с сердцем, прежде чем Лука, не обращая внимания на боль, стукнул Кьяру по руке. Кинжал упал на пол.

Лука был взбешен. Он с такой силой толкнул Кьяру, что та ударилась головой о стену.

— Черт бы тебя побрал! Я убивал и не за такое!

— Я не боюсь умереть.

— Почему ты хотела меня убить? — потребовал он ответа. — Неужели спать со мной такое уж страшное наказание? Некоторые женщины даже позавидовали бы тебе.

Кьяра вспомнила пустые глаза сестры. Вспомнила, как Доната всхлипывает во сне.

— Я тебя ненавижу. И презираю.

— Но почему?

— Я уже сказала. Тебе следовало бы знать, почему.

— Мне надоели твои загадки. Говори.

Может, и правда сказать ему, кто она? Нет, ни за что. Он найдет способ обернуть все в свою пользу. Чем меньше он о ней знает, тем лучше. Она затаится, но настанет день, и, прежде чем убить, она ему откроется.

Кьяра покачала головой.

— Говори! — приказал он и крепче сжал ее руку.

— Нет, — прошептала она.

— А ты знаешь, как легко заставить человека говорить? — Злость бушевала в душе Луки, словно шторм на море. Он пытался успокоиться, но ничего не получалось. — Стоит мне чуть-чуть повернуть твою руку, и она сломается.