Карпатские орлы

Малкин Василий Максимович

— Начальник политотдела армии, — подчеркнул Чибисов, — нацелил политорганы, партийный и комсомольский актив 18-й армии на выполнение главной задачи — во что бы то ни стало и с наименьшими жертвами преодолеть перевалы Главного Карпатского хребта.

Чем меньше оставалось времени до решающих боев на перевалах Главного Карпатского хребта, тем напряженнее становилась учеба в полку. В ходе занятий наибольшее внимание уделялось тактической подготовке, маршевой выучке на горных перевалах, освоению радиосвязи.

Основным нашим транспортным средством были лошади. Полк их имел свыше четырехсот. Как-то к нам приехали

генерал М. И. Колдубов и подполковник И. П. Чибисов. Комдив стал тщательно проверять наше транспортное хозяйство. По тому, как он морщился, нетрудно было определить, что комдив недоволен. Голос генерала, басовитый в обычное время, в минуты раздражения становился высоким, сипловатым. Однако чувство юмора не оставляло его даже тогда.

— Придется ваш полк на охране тылов дивизии использовать, — сказал он Моргуновскому. — Военторг будет двигаться за вами, а вам поручим охрану хозяйственных повозок, если не научитесь вьючить пушки. Так ведь, товарищ Чибисов?

Чибисов покосился на Моргуновского и неопределенно хмыкнул.

— Почему же так, товарищ гвардии генерал? — спросил помрачневший Моргуновский, разумеется, давно уже распознав подвох.

— Хозяйственные повозки идут вслед за дивизией но хорошим дорогам. Вьючить вы не умеете, двуколок у вас нет.

— Поправим дело, товарищ гвардии генерал. Коммунистов и комсомольцев мобилизуем, они помогут, — поддержал я своего командира полка.

— Три дня вам даю, — жестко приказал комдив, уезжая. — Три дня, ни на полчаса больше. Проверю.

Вскоре Моргуновскому позвонил командир соседнего 315-го полка И. А. Костин:

— Слушай, как у тебя дела с вьючением? Генерал не предлагал охранять военторг?

— Предлагал, Иван Алексеевич, — сокрушенно признался Моргуновский.

— Не печалься, мне тоже предлагал.

Обещание, которое мы с Моргуновским дали Колдубову и Чибисову, — поправить дело с обучением вьючению и с подготовкой транспорта полка к передвижению по горному бездорожью — подхлестнуло нас. Сам командир полка, его штаб, политаппарат, коммунисты и комсомольцы взялись за дело засучив рукава. Было проведено полковое собрание воинов, имеющих опыт боев в горах, с участием командного состава, партийного и комсомольского актива. Подразделения, имевшие горно-вьючных лошадей и повозки, тренировались и днем и ночью. Специалисты (такие нашлись) занимались изготовлением горного снаряжения, двуколок.

Через три дня комиссия штаба, политотдела и тыла дивизии проверила выполнение указаний комдива. Колдубов остался доволен нашим полком, о чем он и начподив донесли в вышестоящие инстанции.

В книге Маршала Советского Союза А. А. Гречко «Через Карпаты» (см. издание 2-е, М., Воениздат, 1972 г.) дается высокая оценка работе, проведенной в 327-м полку. Там сказано: «На собрании боевого актива 327-го гвардейского горнострелкового полка 128-й гвардейской горнострелковой дивизии был внесен целый ряд ценных предложений. Гвардии старший сержант Абакумов предложил изготовить горные вьюки из подручного материала. Для перевозки грузов бойцы предложили переделать повозки на двуколки. В полку за короткое время было изготовлено 20 двуколок и другое снаряжение, необходимое в горах. В этом же полку проводились сборы вьюковожатых и тренировка вьючных лошадей».

Опыт боев в горах, приобретенный нами в Крыму, конкретная обстановка, в которой

мы находились, подсказывали, что необходимо максимально приблизить учебу к условиям горной войны. Во 2-м стрелковом батальоне, командиром которого был капитан М. И. Брагин, а заместителем по политчасти капитан П. Г. Поштарук, было проведено показательное учение на тему: «Наступление усиленного горнострелкового батальона в горно-лесистой местности». Учением руководил командир полка. Прошло оно, на мой взгляд, успешно. Батальон показал неплохую выучку. Командир батальона и командиры рот уверенно управляли «боем». После разбора итогов учения Моргуновский уехал на КП, а я с Брагиным пошел в 5-ю стрелковую роту. Здесь комбат проводил частный (ротный) разбор учения. В этой роте особенно отличилось отделение сержанта В. Н. Голованя. Когда «противник» огнем остановил наступавшую на высоту роту, Головань со своим отделением сумел незамеченным с фланга зайти в тыл обороняющимся и ударить им в самое уязвимое место. Это решило исход дела — 5-я рота воспользовалась замешательством «противника» и «уничтожила» его опорный пункт. Сержанту Василию Голованю и его отделению комбат объявил благодарность.

Головань, худощавый, чернобровый, застенчивый, стоял перед рослым, крупным Брагиным и казался совсем мальчишкой. А Брагин басил:

— Молодец, сержант. Именно так — смело, инициативно, решительно — и надо действовать… Обороняющиеся не опасались удара с тыла, полагались на непроходимую местность, на скалу. А что сделал сержант? — обратился Брагин к присутствующим. — Сержант нашел щелку, пролез со своим отделением да в спину ударил! Вот что сделал сержант!

— А страх? А паника? — подсказал я Брагину.

— Само собой, — подхватил комбат. — Страх, вызванный атакой с тыла, непременно породил бы у противника панику. В этом, пожалуй, главный смысл маневра.

…Когда мы с Поштаруком возвращались на командный пункт полка, в Карпатах темнело. В селе Витвица, приютившемся у подножия горы, засверкали огни.

Усталый, я шагал, ни о чем не думая. Поштарук тоже молчал. Неожиданно мы наткнулись на сержанта — у обочины дороги он возился с катушкой телефонного кабеля.

— Костин? Что делаете?

— Кабель сматываю.

На учении, как выяснилось, сержанту Костину пришлось тянуть связь с ротой Григоряна. Чтобы быстро размотать кабель, Костин воспользовался руслом реки. Привязав к кабелю камни, он топил их в воде. Маневр сержанта нам показался целесообразным: связисту не надо было прыгать по горным выступам, обходить скалы. Поблагодарив сержанта за инициативные действия, мы пошли дальше. По пути Поштарук рассказал, что Костина недавно приняли в комсомол и он, Поштарук, вручил ему комсомольский билет. Поштарук почти дословно передал мне свой разговор с сержантом.

— Почему раньше не вступал? Ведь партизанил на Кубани, а в комсомол не вступал. Почему?

— Душой я давно комсомолец. Звание это оправдаю.

— Так и запишем. Только вот ответь еще на один вопрос: как это ты зайцев стрелял? Как колхозниц в поле всполошил?

— Бес попутал. Прокладывали мы линию связи. А заяц выскочил из-под ног и помчался в лес. Ну я по нему из карабина. А в поле бабы работали…

— Убил?

— Нет, убежал, проклятый.

— Значит, и стрелок из тебя неважный. Смотри, чтоб дисциплина у тебя больше не хромала.