Карт-бланш
Шрифт:
— Возьмите. Шифрует надежнее.
Хайдт осмотрел трубку.
— Ты этого западноевропейца хорошо рассмотрел?
— Нет. Там сплошной дым был.
— А Карик?
— Я его прикончил. — На лице читалось то же безразличие, словно он сказал: «Да, прохладно сегодня».
Хайдт обдумал услышанное. Найлу Данну нет равных в умении досконально проанализировать ситуацию. И если этот парень убежден, что волноваться не о чем, Хайдт примет его точку зрения.
— Сейчас я поеду на завод, — продолжал Данн. — Как только
Возбуждение, подогретое образом женского тела в контейнере и того, что готовилось на севере, вспыхнуло с новой силой.
— Я еду с тобой, — заявил Хайдт.
Данн помолчал.
— Считаете, нужно? Может оказаться рискованно, — наконец произнес он безразлично, словно распознав мелькнувшее в голосе Хайдта возбуждение. Данн явно полагал, что ничем хорошим решение, принятое на эмоциях, не обернется.
— Значит, рискну. — Хайдт похлопал по карману, проверяя, на месте ли телефон. Вдруг представится возможность сделать еще снимки.
Глава 10
Покинув логово Эм, Бонд прошел чуть дальше по коридору и, приветствовав изящно одетую азиатку, стучащую по клавиатуре компьютера, шагнул в дверь за ее спиной.
— Дежурство принял? — спросил он у человека, сгорбившегося над столом; стол — полная противоположность девственно-чистому столу Эм — был завален бумагами и папками.
— Есть такое дело. — Билл Таннер поднял голову. — Присаживайся, Джеймс.
Он кивнул на единственный свободный стул в комнате. В кабинете не было недостатка в посадочных местах, но их завалили папками.
— Ну как там, в САС, деликатесами кормят, приличными винами поят? — полюбопытствовал начальник штаба ГМП.
Предоставленный Специальной авиационной службой вертолет «апач» подобрал Бонда на поле к югу от Дуная и перенес на базу НАТО в Германии, откуда «Геркулес-С1» переправил его в Лондон вместе с грузом автозапчастей.
— Наверное, забыли питание загрузить, — ответил Бонд.
Таннер рассмеялся. Отставной армейский офицер, бывший подполковник, был габаритным мужчиной лет пятидесяти, румяным и во всех смыслах прямолинейным. В кабинете он сидел в своей привычной форме — темных брюках и голубой рубашке с закатанными рукавами. При такой нелегкой работе, заключавшейся в координации повседневных действий ГМП, он по определению должен был растерять все чувство юмора, однако юмором просто фонтанировал. Он стал для Бонда наставником, когда тот только поступил на службу; наставничество постепенно переросло в крепкую дружбу. Еще Таннер был заядлым гольфистом, и несколько раз в месяц они с Бондом старались выехать на какое-нибудь из самых сложных полей — «Роял Синк-Портс», «Роял Сент-Джорджес» — либо, если время поджимало, в Саннингдейл, к югу от Хитроу.
Разумеется, Таннер был в общих чертах знаком с «Инцидентом-20» и поисками
— Карт-гри? — сочувственно усмехнулся начальник штаба. — Ничего, я вижу, ты держишься молодцом.
— А что остается?.. Как там, в Уайтхолле, по-прежнему уверены, что угроза идет из Афганистана?
— Скажем так: они надеются, что оттуда, — понизив голос, ответил Таннер. — По некоторым причинам. Думаю, ты и сам понимаешь по каким.
По политическим, по каким же еще.
Таннер кивнул в сторону кабинета Эм:
— Он с тобой поделился своим мнением насчет этой некстати подвернувшейся конференции?
— Мнение вполне однозначное, — кивнул Бонд.
Таннер усмехнулся.
Бонд посмотрел на часы и встал.
— Иду на встречу с одним человеком из Третьего отделения. Перси Осборн-Смит. Знаешь о нем что-нибудь?
Билл Таннер загадочно изогнул бровь.
— Ну-ну. Удачи тебе, Джеймс.
Отдел «О» занимал почти весь пятый этаж и представлял собой огромное открытое пространство, обрамленное кабинетами агентов. В центре располагались рабочие столы референтов и прочего вспомогательного персонала. Отдел легко можно было бы принять за офис продаж какого-нибудь крупного супермаркета, если бы не сканеры сетчатки и кодовые замки на двери каждого кабинета. На рабочих столах виднелись плоскоэкранные мониторы — никаких громоздких монстров, которыми так любят оснащать шпионские организации телевизионщики и киношники.
Бонд прошагал через рабочую зону, кивнув по пути блондинке лет двадцати с небольшим, подавшейся вперед в своем кресле и будто парящей над письменным столом. Работай Мэри Гуднайт в любом другом отделе, Бонд мог бы пригласить ее на ужин, а дальше положиться на обстоятельства. Но она работала именно здесь, в пятнадцати шагах от двери в его кабинет, и была его личным дневником, подъемным мостком и воротами с решеткой, отсекающими незваных гостей решительно и, что особенно ценно на государственной службе, с безупречным тактом. А еще Мэри Гуднайт могла бы устроить (но не устраивала) выставку регулярно перепадавших ей открыток и сувениров (от коллег, друзей и поклонников) с символикой «Титаника» — настолько она походила на Кейт Уинслет.
— Доброе утро, Гуднайт.
Эти и подобные каламбуры с ее фамилией, означавшей «добрый вечер», давно перешли из флирта в разряд ласкового обмена любезностями — как привычные нежности между супругами.
Мэри начала перечислять назначенные на сегодня встречи, но Бонд велел все отменить. Он должен увидеться с человеком из Третьего отделения, который прибудет из Темз-Хауса, а потом, возможно, придется скоропалительно уехать.
— Агентурные сообщения тоже пока попридержать? — спросила она.