Карта мира (сборник)
Шрифт:
И имя сей звезде «Полынь»
Посещение Чернобыля.2005
И упала с неба большая звезда,
горящая подобно светильнику,
И пала на третью часть рек
И на источники вод
И имя сей звезде «полынь»;
И третья часть вод сделалась полынью,
И многие из людей умерли от вод,
потому что они стали горьки.
Обязательное, или, по-другому, отрадное в путешествии всегда сводится к тому, чтобы не чувствовать себя уютно там, где как раз находишься, будь то по прибытии, в дороге или при отъезде. В данном случае целью поездки был украинский Чернобыль, неуютность обеспечивалась уже радиоактивно-излучающим местом назначения,
Печать первая
Берлин-Лихтенберг, путь 16, воскресенье, вечер, 21 час 40 минут
Крестная мука современного дальнего путешествия по рельсам заключается в его направленной на практичное, быстрое преодоление пространства форме. Если раньше существовали еще тупиковые вокзалы по ту сторону экономики — вспомните о смене локомотива, о том, как он стоял посреди города, о колеях с разной шириной, — которые уже своим тупиковым брусом указывали на четкую цезуру, некое новое начало, то сегодня поезда больше уже не вдвигаются задним ходом осторожно на станцию, а просто по какой-нибудь колее подтягиваются к платформе, как будто они прибыли из некоего вытянутого в длину Нигде — никогда не свежие, никогда не новые, всегда уже потребленные, изнуренные и обессиленные, грязные.
Берлин — Лихтенберг не был в этом отношении исключением. На табло в начале платформы, отчетливо: «В экспрессе 345 на Киев вилок и ножей нет», — «голод» и «жажда» перечеркнуты крестом, а также серп с молотом. Вагон-ресторан пал жертвой недавней гигиенической инструкции ЕС. Как рассказал на перроне один попутчик — при этом он переступал с ноги на ногу — в том вагоне еще год назад украинская бабуля в своей крохотной кухоньке варила на газовой плите свежий борщ, который затем подавался на слегка пожелтевшие столы в старых фарфоровых тарелках, рядом клался сориентированный по ходу движения поезда алюминиевый столовый прибор, а в это время за окнами, занавешенными шерстяными гардинами, тянулись восточные просторы под небом, которое становилось все выше.
Мы поспешно купили в конце перрона две жареные курицы и поднялись в вагон. Само купе, как бы это выразиться, было ужасно тесным, вдвоем в нем просто не повернуться, один человек заполнял его полностью. Стоять в застеленном сморщенной ковровой дорожкой проходе тоже мог только один человек.
Дверь купе запиралась изнутри, через окно, замутненное многолетней жирной копотью, можно было наблюдать, как все больше людей садилось в поезд — одни совали деньги проводнику, другие втаскивали на три вагонные ступеньки тюки наподобие тех, что используются на флоте, и телевизоры. Вечер был по-берлински светел, ничто не предвещало дождя.
Без предупреждения, как бы в силу внезапного наития, железная дорога вдруг понесла нас прочь от вокзала, мы было расслабились и откинулись назад, предварительно закрыв дверь на цепочку, но тут вдруг раздался стук, женщина лет шестидесяти втиснулась в наше отделение, за нею — четыре ее сумки, это надо было видеть, свое вторжение она объяснила тем, что купе, в конце концов, — трехместное. Поезд между тем быстро миновал пригороды Берлина и несся теперь на восток.
Вторая печать
Экспресс Берлин — Киев, воскресная ночь
Госпожа Валентина, пыхтя под грузом своих лет, уселась и тотчас же начала причитать: столько-де всякого ей довелось пережить, просто не жизнь, а мука горькая. В туристическом бюро она уже несколько недель назад
Багаж госпожи Валентины — два громадных чемодана и два бесформенных, подержанных, купленных на Александерплац, баула с изображением проигрывателей VHS — и сама госпожа Валентина теперь заполонили нижнюю полку в нашем купе, наша новая соседка сардонически ухмылялась, пыхтела, и конца этому было не видно.
Тощий проводник — с тонкими черными усиками, он представился Казимиром — явно почувствовал облегчение, заметив, что первая большая проблема его долгой ночи, похоже, решена, и принес нам бутылки тепловатого пива «Славутич». В купе воцарилось спокойствие. Вскоре госпожа Валентина перестала плакать, отодвинула в сторону полупорнографические рекламные проспекты мобильных телефонов, разложенные на столике по указанию руководства Украинской железной дорогой, и заменила их христианской брошюркой о благонравном поведении.
Мы сразу достали для нее сверху комфортабельный матрас, а она, в порядке обмена, научила нас, как застелить вагонные полки постельным бельем. Один из ее пластиковых пакетов — тот, что в изголовье, — был плотно набит огурцами, перченой колбасой «Лидль» и серым хлебом. Она распаковала эту снедь и, всем своим видом воплощая самоотверженный альтруизм, свойственный украинским матерям, соорудила один бутерброд с огурцом. Только что купленные на перроне жареные куры пахли слишком пронзительно, так что маленький пакет из фольги покачивался пока на крючке в коридоре, рядом с восьмым купе, где теперь медленно остывали куриные бедрышки.
Третья печать
Польская граница, понедельник, очень раннее утро
Два молодых гребо [99] — они представились как Майк и Рико — спустились со мной из поезда, чтобы, воспользовавшись короткой остановкой, сделать несколько фотографий локомотива. Майк и Рико были трэйнспоттерами [100] — два молодых машиниста товарных поездов из Дрездена и Лейпцига увлекались поиском редких восточноевропейских локомотивов.
99
Grebo (= Greasy Bastard — «засаленный ублюдок») — молодежная субкультура 80-х — начала 90-х годов, возникшая в Великобритании и обычно ассоциирующаяся с английской инди-музыкой и манчестерской волной. Основные визуальные атрибуты Grebo-стиля — дреды (в сочетании с выбритыми участками головы), мешковатая одежда (с элементами армейского стиля) и головные уборы необычных фасонов и форм.
100
Trainspotter (англ.) —человек, хобби которого — отслеживать поезда и записывать номера локомотивов. В 1980-е это хобби стало важной метафорой новой поп-культуры.
Основное хобби не помешало обоим жениться на молодых украинках из Днепропетровска, с которыми они теперь — из разговора вскоре выяснилось, что это именно они под предлогом пеленания выгнали из купе госпожу Валентину — направлялись в недорогой очередной отпуск в восточную часть Донецкого бассейна, к бабушкам. Они вообще много и охотно говорили о том, как хорошо и дешево живется на Украине.
На противоположном железнодорожном пути ждал встречный поезд, из окон которого чуть ли не выпадали заметно выпившие молодые поляки, с повадками Эминема, криками требовавшие пива. Две пассажирки — толстая черноволосая женщина и ее вульгарно накрашенная несовершеннолетняя дочь с большим багажом — были выведены из нашего поезда польскими пограничниками и прямо посреди платформы подверглись рутинному контролю. Тем временем подвыпившие грубияны горланили и бросались пивными банками. Когда багаж был осмотрен, обнаружилось несколько новеньких, громоздких тепловентиляторов с золотыми этикетками и различные, не поддающиеся идентификации контейнеры.