Карта монаха
Шрифт:
— Не все русские пьют водку. — Буш поднял свое пиво в сторону Николая.
Николай еще раз изучил список.
— Что такое индукционная антенна?
— Ее используют шахтеры. Для передачи сквозь породу низкочастотных радиоволн. Она не предмет первой необходимости, скорее это предосторожность. Как ты думаешь, сможешь добыть такую антенну?
Николай сложил список и сунул в карман.
— Придется похлопотать, но я достану все, что вам надо.
— Сколько времени на это потребуется?
— Часа два, может, три.
Николай направился было к двери, но по пути остановился и повернулся к Бушу.
— Вообще-то все русские пьют водку, — с серьезным выражением лица, откровенно агрессивно произнес
— Этот тип больше не кажется мне белым и пушистым, — заметил Буш.
— Отчего? Мне казалось, ты ему симпатизируешь. У вас есть что-то общее, — улыбнулся Майкл.
— Благодарю покорно.
Появилась Сьюзен и шлепнулась на диван.
— Куда это он направился?
— По магазинам, — усмехнулся Майкл, доставая второй список. — Мартин доступен?
Сьюзен смешалась.
— Доступен для чего?
Майкл передал ей список.
— Есть несколько вещей, которые я не могу доверить этому молодчику. — Майкл кивком указал на дверь, в которую только что вышел Николай.
— К примеру? — спросила Сьюзен.
— Наши жизни.
Майкл разглядывал лежащий перед ним на куске ткани предмет. Уже битых полтора часа он занимался им, настраивая, приводя в полностью рабочее состояние. Майкл всегда любил работать руками, умел и починить сложный механизм, и придумать новый. Он обладал чутьем ко всему, связанному с техникой, и эта способность не только служила ему ценным подспорьем в профессиональной деятельности, но и помогала поддерживать в форме ум. Стоило Майклу заняться ручной работой, с миниатюрными инструментами или с молотком и пилой, его ум переключался, замедлял обороты, набирался энергии. Майкл наслаждался этими минутами, когда забывались все трудности и уходило все, кроме занимавшей его в данный момент задачи. В последний раз посмотрев на предмет, Майкл прикрыл его темной тканью и убрал инструменты. Его ум, отдохнув, вновь стал острым, как клинок.
Подойдя к столу у противоположной стены, Сент-Пьер окинул взглядом разложенные там бесчисленные бумаги. Он до последней буквы изучил кипу документов, которые предоставил ему Джулиан. Майклу казалось, что, прочтя все, он сможет заглянуть в душу Зивере. Потом он еще раз тщательно просмотрел карту Женевьевы, в особенности тот ее участок, на котором изображался покой со шкатулкой. Взяв за исходный ориентир пещеру с водоемом, Майкл нанес на карту маршрут. Туннель, уходящий вглубь под углом в сорок пять градусов, представлял собой канализационную трубу, внутри которой, не умолкая, ревел шумный поток. По расчетам получалось, что вход в Либерию расположен на расстоянии ста двадцати футов от трубы. Таинственную библиотеку построили более пятисот лет назад, и Майкл задавался вопросом, выдержала ли она испытание временем, или же они охотятся за миражом и в конце пути их ожидает зрелище жалких остатков вперемешку с подземным мусором. Размышляя над картой, он счел нужным отметить для себя вход, изначально сделанный строителями библиотеки. Это был коридорчик, который петлял на протяжении четверти мили, выходя в конце в Успенский собор. По приказанию Ивана Грозного коридор на протяжении всей его длины засыпали, а входы в него замуровали. Майкл нисколько не сомневался, что люди, которые исполнили это приказание, где-нибудь неподалеку и похоронены.
Майкл разработал план, расписав все поминутно. Сначала они заберут шкатулку, а потом отправятся за Женевьевой.
Вошла Сьюзен и присела рядом.
— Ну как? Думаешь, у вас получится?
— Мы с Полем отправимся завтра рано утром; сначала за шкатулкой, а потом — за Женевьевой.
— Я с вами.
Майкл покачал головой.
— И не думай.
— Я умею нырять.
— Замечательно. Я тоже. И Поль. Не пойми меня неправильно, но он, наверное, будет слегка посильнее тебя.
— Почему?
— Мы разворошим осиный улей, вот почему. Власти будут разыскивать нас. Чем быстрее мы отсюда уберемся, тем целее будем.
— А если что-нибудь пойдет не так?
Майкл поднял обе руки.
— Во-первых — и это аксиома, — всегда что-нибудь идет не так. Сколько ни планируй, как тщательно ни готовься, но наш друг Мерфи со своими законами из-за какого-нибудь угла да выскочит. Это как в шахматах. Нужно продумывать стратегию на много ходов вперед, но при этом быть готовым к неожиданностям. — Майкл помолчал, собирая документы на столе. — Как продвигаются дела с моим списком?
— Мартин приготовил машину и шприц с адреналином. Я тоже хочу помочь! — воззвала Сьюзен. — А то я чувствую, что от меня никакого толку.
— Благодаря тебе мы все сюда прибыли и благодаря тебе же уедем. Ты сделала больше, чем можно было по справедливости требовать. — Встав из-за стола, Майкл перешел к тому месту, где незадолго перед этим работал.
Сняв черную ткань, прикрывающую предмет, он взял его и вернулся к Сьюзен. Молча вручил ей часики. Какое-то время она смотрела на них, зачарованная, согретая нахлынувшими воспоминаниями о времени нежности и тепла, о Питере. Когда секундная стрелка миновала отметку «двенадцать», ее глаза наполнились слезами.
— Где ты… — Она задохнулась. — Я думала, они потеряны навсегда.
— На Красной площади. Их нашел Поль.
— После того как Питер подарил их мне, я не проиграла ни одного процесса, — обращаясь почти только к одной себе, проговорила Сьюзен.
Майкл улыбнулся.
— Они не шли с тех пор, как он… — Сьюзен не отрывала взгляда от секундной стрелки, продолжающей свой путь. — С тех пор, как он умер.
— Я немного разбираюсь в часовых механизмах, — мягко произнес Майкл.
Она взглянула на Майкла со слезами на глазах, побежденная его добротой, его пониманием значительности для нее этого предмета, и улыбнулась.
— Спасибо.
Глава 31
Женевьева, по-прежнему в наркотическом сне, лежала на каталке. Она находилась в маленькой палате с прозрачной передней стенкой, позволяющей наблюдать за пациентом. В палате стояло множество мониторов, предназначенных для отслеживания жизненных показателей организма, но ни один экран не горел. К левой руке Женевьевы была подсоединена капельница. Раствор медленно капал, предотвращая обезвоживание.
Соколов, сидя за рабочим столом в своей исследовательской лаборатории, сквозь стекло посмотрел на Женевьеву. На столе лежали раскрытыми множество записных книжек, а на мониторе компьютера отображался ход операции на грудной клетке: открытые органы пульсировали, и время от времени камера перемещалась на оперирующих хирургов с их окровавленными перчатками. Соколов привез с собой материалы всех исследований, которые он провел, пока работал у Зиверы, и уже отдал приказ начать производство лекарств. Черт с ними, с патентами. В эту минуту он изучал документацию по медицинской процедуре, применение которой позволит стимулировать выработку почками эритропоэтина, естественного стимулятора синтеза красных кровяных клеток. Применение этой процедуры должно быть очень полезным для больных анемией и другими заболеваниями, связанными с нарушением выработки кровяных клеток. Однако самый большой интерес новая методика вызывала в мире спорта, поскольку представляла собой отличный допинг, не поддающийся выявлению.