Картежник
Шрифт:
Первым делом выяснилось, что Казина вселили в навигационный пункт, откуда осуществляется управление межзвездным модулем. Конференц-зал по задумке строителей предназначался для обитания гражданина Казина, а шесть боковых вольерчиков — для содержания существ, обеспечивающих комфортное функционирование перевозимого гражданина. Все это было спроектировано, выстроено и закинуто на Землю специально для того, чтобы доставить гражданина Казина в арбитражный суд.
Следом Казин полюбопытствовал, чем занимаются его попутчики. Жаклин Шамо с терпеливым видом стояла у стены, видимо, намереваясь простоять так до самого центра Метагалактики. Альфонс
Понимая, что долго так дипломаты не просидят, Казин спешно вырастил семь штук запертых дверей. Конечно, обустройство площадей удобнее было проводить не из навигационного пункта, а из центрального зала, но крановщик, привыкший ко всякого рода неудобствам, справился. Семь дверей возникли словно ниоткуда, разгородив землян и доставив Олегу Казину столь необходимое одиночество.
Сначала в закутках, неожиданно обратившихся в одиночные камеры, случилась легкая паника. Все ринулись к дверям, принялись дергать их и втолкать. Альфонс Дуэтто даже попытался высадить дверь с разбега, но где там иностранцу биться против инозвездных материалов… Вот если бы Петр Иванович за дело взялся! Но генерал Иванофф оказался не в одиночке, а вместе с экс-одесситом, и потому, толкнувшись в двери пару раз, антиподы занялись любимым делом: выяснять, кто виноват.
Казин с хозяйским видом прошел в конференц-зал, сыскал розетку портала, подключился и принялся обустраивать будущее жилье. В каждой комнате, в углу пол вздыбился возвышенностью постели. Возвышенность размягчела полосатым матрацем, от которого отслоилось одеяло и ком поролоновой подушки. Белье Казин сделать не сумел, да и не пытался.
Стук в двери смолк, очевидно, запертые поняли, что жилье запоздало обустраивается к проживанию, и теперь ожидали новых выперших из ниоткуда удобств.
Под удобства Казин выделил резервный объем рядом с переходной камерой, где нашлись системы регенерации и утилизации. Совмещенный санузел — такое под силу представить лишь инопланетянину и советскому человеку. С точки зрения Жаклин Шамо, подобные понятия непостижимы. Хорошо еще, что невесомости в корабле не было, иначе пришлось бы жертвовать для обустройства ватерклозета гравитационной дурылиной. Почему-то ни в фантастических романах, ни в репортажах со станции «Салют» не говорится, как справлять нужду в невесомости. А так Казин соорудил в резервных объемах клозет типа «сортир деревенский», а рядом душевую кабинку.
Даже полочку для мыла присобачил, хотя мыла, судя по всему, ни у кого, кроме Казина, не имелось, да и у него завалялся случайный обмылок, хранящий отпечаток Ганниного каблука.
Покончив с наиважнейшим, Олег обновил удобства и вновь взялся за работу.
Рядом с кроватями после нескольких неудач возникли массивные и вместительные тумбочки. Что там могли бы хранить незапасливые дипломаты, Казина не очень интересовало, а у него — полный мешок барахла, да и в законсервированной муровине тоже запасено, и хотя бы часть следует разложить.
Кроме комодообразных тумбочек, Олег поставил в каждом помещении по столу и по табуретке. Столы получились огромные, директорские, лишь у самого Казина за недостатком места поместился скромный обеденный столик. В центральном зале новоявленный демиург также сотворил стол, достойный короля Артура: круглый и очень большой. В комплект к столу
Напоследок Казин создал в навигационной розетку портала, чтобы при желании управлять кораблем не вставая с койки.
В обустроенных комнатах царила тишина, очевидно, путешественники осваивались с обстановкой и ожидали новинок. Казин связался с навигационными системами и узнал, что курс у них правильный, а скорость охрененная. Затем оставалось лишь разблокировать двери и освободить пленников, истосковавшихся по живому общению.
На этот раз никто не пытался выяснять, кто Виноват, все дружно списали происшедшее на нечеловеческую заботу хозяев.
— Будем надеяться, — пробормотал Альфонс Дуэтто, — что они не только столы поставят, но не забудут и про угощение, раз уж свое нам захватить не позволили.
— Кто ж не позволил? — возразил Казин. — Могли бы нести хоть центнер всякой жратвы.
Господин Дуэтто изумленно глянул на крановщика, вдруг заговорившего по-итальянски, но возражать не стал, лишь посетовал (по-английски, чтобы и прочим понятно было):
— Еду должны были загрузить потом. В эту мышеловку даже ни один секретарь не успел войти, не то что повара.
— Сказано же было: шесть человек, — проворчал Казин на этот раз по-английски, — вот и надо было в это число и секретарей включать, и поваров, и хоть кого угодно. Захотели включить себя самих, ну и сидите голодные.
Казин тут же пожалел, что не вовремя напомнил о еде, которая если и может быть, то только у него в мешке, но дипломаты еще не успели проголодаться, а поскольку голодать им в жизни не приходилось, то они, за немногим исключением, обратили внимание не на смысл слов, а на то, как они были сказаны.
— Скажите, месье Казин, где вы изучали иностранные языки? — спросила Жаклин Шамо на родном прованском диалекте, который и в Париже не всякий поймет.
— В школе учил, — ответил не чующий подвоха Казин. — По немецкому — честный тройбан.
— Я же говорю, он замаскированный агент КГБ, — оседлал любимого конька профессор Липтон.
— То есть вы полагаете, что мы с вами разговариваем по-немецки? — Жаклин Шамо, не отвлекаясь, била в десятку.
— Как это — по-немецки? Мы на русском языке говорим.
— Инопланетяне, когда вы с ними договаривались, тоже на русском языке говорили?
— А то как же! Я по-ихнему не чирикаю.
— Скажите, месье Казин, эта способность у вас была всегда? Приходилось ли вам встречать людей, чей язык был вам непонятен? Какой-нибудь чрезвычайно экзотический язык…
— Откуда в деревне экзотические языки? — вступился за подопечного Петер Ивановитш. — Там всего два языка — блатной да матерный.
— А как же, приходилось, — не слушая генерала, разливался деревенский полиглот. — Цыгане, интуристы и лица кавказской национальности, они нарочно говорят, чтобы их не понять было. Но мне их понимать без надобности, я с этим народом дел не имею.