Картина кровью
Шрифт:
– А как же охрана?
– Дело в том, что у Шохрата охраны не было, он один пришел. И Тимофей Анатольевич не хотел охраной светить.
– Где вы находились?
– Я-то в клубе, а Кузя здесь вот сидел. – Челленджер обвел рукой помещение перед кабинетом.
И слева здесь окно, и справа, а впереди массивная дверь, возможно бронированная, с накладкой из красного дерева.
Открыв эту дверь, Макар сразу попал в зону рабочего пространства. В этой части кабинета Мизгирев заседал за массивным столом из натурального дерева
– Я так понимаю, Мизгирев с Шохратом начали отдыхать здесь, – сказал Макар.
– Да, здесь. Посидели немного, выпили.
– А потом, сняв пиджаки, отправились в сауну. – Макар кивком указал на рабочий стол, за которым находился выход в галерею.
– Да.
– Где пиджаки?
Пиджаки находились в платяном шкафу, на вешалках, все как положено. И в одном портмоне, и в другом. Макар осторожно в присутствии Челленджера достал один, заглянул внутрь. Деньги, банковские карточки, документы на месте. Водительские права находились в прозрачном кармашке, их даже не пришлось вынимать, чтобы прочесть фамилию Шохратова. И Мизгирева никто не грабил: деньги, документы в наличии.
– Пиджаки сами повесили? – спросил Макар, закрывая створки шкафа.
– Ну да, в кабинет никто не заходил. Тимофей Анатольевич этого не любил.
– А обслуживал их кто? – Макар указал рукой на столик в лаундж-зоне.
– Сами.
– Значит, отсюда они отправились в сауну. Через второй этаж. А девочек подали через первый.
– Все верно.
– И никто за ними не смотрел. – Макар повернул назад.
– Были Кузя и Сук.
– Кто?
– Ну он спа-салон охраняет. – Челленджер пренебрежительно скривил губы. – Типа сторож.
– Сук?
– Если честно, то ему не нравится, когда его так называют. Так-то он Сукнов, просит, чтобы его Сукном называли.
– Но тебе все равно?
– Да мне поровну!
– Чего так?.. Не из ваших пацан?
– Типа того… Попросили за него, Тимофей Анатольевич взял по доброте душевной.
– Кто попросил? – спускаясь по лестнице, спросил Макар.
– Один очень авторитетный человек.
– Кто?
– Не скажу… Может, Тимофей Анатольевич скажет, а я пас.
– И чем тебе Сук не нравится?
– Да вроде нормальный пацан, – выпятив нижнюю губу, пожал плечами Челленджер, – но озабоченный какой-то. На баб слюнки пускает…
– Это плохо?
– Нет, конечно… Я понимаю: девять лет баб не видал.
– Где не видал?
– В зоне… Ну вот, снова кого-то клеит!..
Они вышли в приемную зону спа-центра, а там парень, о котором говорил Челленджер, а с ним Инга. Он ей что-то тихо говорил, улыбаясь одними глазами, а она завороженно слушала. И тянулась к нему – ухом
Услышав шум, Сук повернул голову и едва заметно кивнул, выражая свое почтение начальнику и его спутнику. Но при этом даже не изменился в лице. Разве что глаза улыбаться перестали.
– Это кто? – грозно спросил Челленджер.
В своем платье с отрытой спиной, на шпильках, пьяная и растрепанная, Инга могла сойти за проститутку. За очень аппетитную, надо сказать, проститутку.
– Она со мной, – сказал Макар.
– А-а, ну тогда не вопрос! – сдался Челленджер.
– А мне скучно стало, – натянуто улыбнулась Инга.
Она посмотрела на Макара, перевела взгляд на Сукнова, как будто сравнивала и выбирала. А парень, надо сказать, смотрелся очень даже: приятной, располагающей внешности, харизма крутого мужика, спортивная фигура, и костюмчик, что называется, сидел.
– Убийство здесь, – сказал Макар.
– Да Миша мне сказал, – кивнула Инга.
Подошла к Макару, осторожно взяла его под руку. Похоже, она сделала свой выбор.
– А Миша все знает? – скривился Челленджер.
– А Миша не должен знать? – Макар посмотрел на одного, на другого.
Сукнов явно пришелся не ко двору, не жаловала его братва, закаленная в схватках за чужую недвижимость. Это сейчас Мизгирь занимался вроде как легальным бизнесом, а раньше бандитствовал, отжимал у людей горбом нажитое добро. На грязные деньги обзавелся ночным клубом в родном Краснохолмске, бросил якорь в тихой гавани, но своих бойцов не распустил. Как ни крути, а ночной клуб охраняют самые настоящие бандиты – матерые, сплоченные, тренированные.
– Дело Миши маленькое, – ухмыльнулся Челленджер.
– Салон охранять. И коньяк боссам подавать. Да, Миша? – Макар вперил в Сукнова взгляд.
Тот внутренне напрягся, но невозмутимость сохранил, во всяком случае внешне.
– Сказали – принес, – кивнул Сукнов.
– И девочек выпустил… Дамский угодник! – фыркнул Челленджер.
Взгляд у Сукнова потух. Макару показалось, что сейчас он опустит голову. Но не опустил. И даже посмотрел Челленджеру в глаза.
– Я же не знал.
– Что ты не знал? – спросил Макар.
– Что они людей клофелином зарядили.
– Людей?
– Уважаемых, – совершенно серьезно уточнил Сукнов.
– Но девушек ты выпустил?
– Да. Они сказали, что их изнасилуют и убьют.
– Уважаемые люди?
Макар задавал вопросы жестко, напористо, но Сукнов держался под его натиском, голос у него не изменился, и взгляд не метался. Они создавали разность потенциалов, Инга чувствовала перепад напряжения и дрожала, как воздух, через который проскакивали электрические искры. И не столько от страха дрожала, сколько от тайного восторга. Ей нравилось чувствовать себя в центре настолько же интересных, насколько и страшных событий. А еще больше нравилось жаться к сильной руке – в поисках защиты и опоры.