Картонная пуля
Шрифт:
Треухин запустил недовольный взгляд в сторону барахтающегося под колесами «Мерседеса» начальника собственной охраны и вполне радушно обратился ко мне:
— А, Серега! Как дела? Выпьешь?
— Не пью.
— А говорили, что даже очень не прочь…
Вот гады! Воронов, что ли, слухи распространяет? Конечно, он, кому же еще? Впрочем, это входит в его обязанности — давать шефу полную информацию.
— Поговорить надо.
— Хорошо, только позже. Сам понимаешь, сейчас не очень удачный момент.
— Нормальный момент, — буркнул я угрюмо и сунул правую руку в карман.
Просто нравится держать руки в карманах. Мне и в голову
— Пройдемся, — предложил я.
И Воронов, раздувавший от злости ноздри, и Гера с мешком застыли неподалеку в позе тигров, готовых — прыгнуть на антилопу.
— Гера, отнеси водку, а ты, Костя, подожди здесь… развел охрану Треухин.
— …Ну, выкладывай, что там у тебя срочного, — заторопил он, когда мы удалились на несколько шагов в сторону по дорожке.
— Есть такая идея, Геннадий Степаныч, что это вы заказали Краснопольского.
…С какой стати мне переживать за его паршивые чувства?
— Забавно. Ты меня теперь шантажировать станешь или заявление в милицию напишешь?..
Такой реакции я не ожидал, поэтому слегка растерялся. Это что значит? Что он признается?
Треухин окинул меня взглядом, в котором светилось сочувствие:
— Меня предупреждали, что у тебя… Н-да… Сережа, ведь у тебя твердые кулаки и длинные ноги, которыми ты садишься на поперечный шпагат, зачем же тебе еще голову напрягать? Делать умозаключения — не твоя работа.
— Но ведь у вас был интерес на графитовом комбинате? — едва не вскричал я.
— Совершенно верно. И был, и есть. Я даже тебе страшную тайну открою. Четыре года назад я поставил туда огнеупорного кирпича и металлоконструкций на полмиллиона долларов и рассчитывал получить графита на миллион, однако власть переменилась, комбинат объявили банкротом, все инвестиции мгновенно покрылись инеем, и если когда-нибудь ко мне и вернутся мои деньги, то произойдет это не-раньше, чем через десять лет. Но что-то мне подсказывает, что деньги не вернутся и через десять лет. Впрочем, должен тебя разочаровать, никакой тайны здесь нет. И не один я оказался в такой ситуации. Что ж мне на этом основании заказывать директора? Я не убийца. Я честный предприниматель. Я налоги плачу.
Он и не думал бояться пистолета в моем правом кармане. Глава фирмы получал удовольствие от общения с недалеким частным детективом, забыв, что в сотне, метров в землю закапывают его жену.
— Кроме вас, никто не знал про квартиру моего друга, куда мы с Настей приехали после убийства. А на следующий день там была засада, — сделал я еще одну попытку его расколоть.
— Костя Воронов, действительно, рассказывал про засаду. С твоих же слов. Но с чего ты взял, что я знал про квартиру раньше? Я не то что про квартиры, про друзей твоих ничего не знаю. Они меня не интересуют. Могут меня не интересовать твои друзья? Не обижаешься на такое равнодушие?
— Значит, Настя вам ничего не говорила насчет квартиры?
— Говорила, но адрес не называла. Да я и не интересовался.
С чего я взял, что после разговора с Треухиным окружающий меня туман развеет свежим ветром? Прав Геннадий Степанович насчет кулаков и мозгов. Он, может, врет, а я понять ничего не могу. Эх, не умею я с интеллигентными людьми! Вот ткнуть бы ему пистолетом в нос, он по-другому бы заговорил. Но нельзя. Вон сколько вокруг людей, живых и мертвых.
Глава 17
Вечер,
Мне бензина не жалко — часа полтора я бесцельно кружил по центру города. Я бы даже подвез кого-нибудь пусть даже на Затулинку, девушку какую-нибудь, студентку, не для чего-либо, а просто так, и денег бы не взял. Так я думал. И даже увидел одну с поднятой рукой, и уже начал перестраиваться, но тут справа выскочил расторопный зеленый «Жигуленок» и увез мой приз.
Позвонил Хальзову, но тот как раз примеривался к одному полуразвалившемуся зубу.
— А попозже? — не отставал я.
— Знаешь, жена сегодня возвращается из командировки. Надо как-то приготовиться…
Если бы она месяц отсутствовала или, скажем, возвращалась с Северного полюса, но ведь вся командировка — три дня в Коченево. К чему готовиться? Их, женатых стоматологов, не поймешь.
Наконец, мне пришло в голову искать отдыха для измученной тотальным одиночеством души в каком-нибудь питейном заведении. А за стеклом «Ауди» как раз проплывал «Пятьсот первый» бар. Кто не знает, «501» — это название такое в честь джинсов. Там все бармены ходят в коттоне с ног до головы. Вернее, на голове у каждого ковбойская шляпа, уж не знаю, из коттона или из чего. Почему-то мне кажется, что в этом месте зависают снобистски настроенные личности, которые всяко, то есть несомненно, отличат пятьсот первую модель от пятьсот второй. Сам же я, к стыду, не отличу «Левайс» от «Рэнглера». Для частного детектива это недопустимо. Шерлок Холмс, например, не то что джинсы, а даже и сигаретного пепла насчитывал двести сорок сортов, о чем в свое время не поленился написать монографию… А может быть, пятьсот второй модели в природе не существует? Точно так же после ТУ-104 сразу следует ТУ-134.
За дальним от входа столом в «501-м» за двумя кружками пива прятались две подружки не самой плохой наружности — одна в очках, попроще и посимпатичней, вторая — навороченная, в одноименных, то есть пятьсот первых или типа того, джинсах.
Как выяснилось на второй минуте общения, первая обучалась на предпоследнем курсе педагогического колледжа и звалась Ирой, вторая, Наташа, работала продавцом и, несмотря на престижную (или некогда престижную) профессию и узкие штаны, держалась запросто и первым делом сообщила, что никаких приятелей рядом с ней на данном историческом отрезке не существует. «Я одна», — сообщила она. И при этом, кажется, ничего такого не имела в виду. Серьезно, хорошие оказались девушки, зашли просадить стипендию на двух кружках пива.
Мы почти побратались. Я заказал им по шашлыку, а сам пил несоленый томатный сок без закуски, чем сначала вызывал удивление присутствующих за столом барышень.
— Вы, наверное, за рулем, — кокетливо интересовались барышни.
— За рулем, — с готовностью соглашался я, — но к томатному соку это отношения не имеет. Просто у меня сейчас работа такая, на которой без чистых мозгов нельзя. Вот я их и промываю помидорными выжимками.
Насчет работы я нагнал такого тумана, что они, возможно, решили, что я крутой магнат, владелец яхты и маленького острова в Тихом океане, но вероятнее всего — что я другой магнат, владелец помятых «Жигулей» и запущенной однокомнатной квартиры в Кировском районе.