Картонные звезды

Косарев Александр Григорьевич

— Как же ты не допрешь, — горячусь я. — Да когда тот, кто сидел в кресле, спрыгнул, то скорее всего сильно подвернул ногу. Видишь, как кресло косо весит? И прыгать с него крайне неудобно. Летишь к земле боком, и одна нога поневоле принимает на себя удар. Упав, он кое-как доковылял до вот этих кустов и ножиком вырезал себе костыль или палку.

— И что?

— Что, что? Ясно, что поковылял себе дальше.

Щербаков перекинул винтовку на левое плечо и уставился на меня, явно ожидая продолжения.

—

Толян, — притопнул я от избытка, внезапно охватившего меня охотничьего азарта, — а ведь мы, пожалуй, сможем его догнать! Ноги у нас в порядке, а он-то еле двигается! Интересно бы знать, откуда он здесь взялся? Неужели с подбитого разведчика выпрыгнул, когда понял, что терять уже нечего? Ведь не со сбитого же только сейчас самолета, это ясно!

— Кстати, о кресле, — плотоядно облизнулся Щербаков. — Предлагаю его все же снять. Посмотрим, есть ли там какие вещи, оружие и вообще…

Его явно волновали трофеи, которые мы могли найти, и я решил не возражать.

— Вот только как мы его обрежем? Все-таки высота…

— Вы кресло хотите снять? — переспросила стоящая позади нас девушка.

Мы кивнули.

— Если я встану на плечи Анатолия, — прижала она руку к груди, — то непременно дотянусь до ближайших лямок.

— А не упадешь? — тут же заволновался я.

— Нет, — улыбнулась она, — мы с папой часто так делали.

Вырубив длинную палку с крюкообразным зацепом на конце, Щербаков подтянул, насколько это было можно, сиденье пилота, после чего Лау Линь с моей помощью действительно очень ловко взобралась ему на плечи. Несколько ударов мачете, и кресло с треском рухнуло вниз. Рядом с ним завалился не удержавшийся на ногах Толик, а сверху на эту кучу с визгом повалилась и Лау Линь. Я едва успел подхватить ее на руки, как тоже оступился и, прижимая ее обеими руками к груди, рухнул на траву. Секунда, последовавшая вслед за этим, была просто восхитительная, жаль лишь, что это была только секунда.

— Ну-с, — послышался голос резво поднявшегося на ноги Щербакова, — посмотрим, что тут интересненького.

Уже имея опыт обращения с подобными конструкциями, он ловко обыскал кресло, но к своему неудовольствию, не нашел ровным счетом ничего, за исключением небольшой коробочки, на передней панели которой непрерывно моргала крохотная красная лампочка.

— Да это же индивидуальный радиомаяк! — сообразил я. — Ломай его скорее!

Безжалостный удар прикладом и красный огонек погас.

— Значит, этот жадный хорек все утащил с собой, — зло резюмировал Анатолий, нервно дергая винтовочный затвор. — Ну, он об этом пожалеет. Веди нас, Саня, по следам, у тебя это лучше получается.

Однако на самом деле держать направление лучше всего получалось у Лау Линь. Она пару раз

очень удачно отыскивала совсем было пропавшие следы летчика, упорно уходящего с места приземления парашюта. На мой вопрос, как ей это удается, она со смехом пояснила, что поскольку пропавший парашютист двигается только в одном направлении, то она ищет следы не там, где они пропали, а чуть дальше.

Мне оставалось только расцеловать и продолжить преследование. Вскоре и я догадался, куда стремился потерпевший катастрофу пилот. Путь он держал к тому самому болоту, к которому пробирались и мы. Скорее всего, он просто выбирался на какое-нибудь открытое место. Наверняка он имел в своем распоряжении достаточно подробную карту и компас, раз двигался столь уверенно. Но только вот зачем он выбирался именно в этом направлении, оставалось пока для нас полной загадкой. Вскоре следы летчика потерялись окончательно, и мы остановились в нерешительности.

— Э-гей, — вдруг обрадованно воскликнул Анатолий, — а вон, кажется, и наши бредут.

— Где? — привстал я на цыпочки.

— Встань на камень, — подал он мне руку. — Вон они, по косогору тащатся, — повел он вытянутой рукой, — у дальней опушки. Стулова видишь? Позади всех плетется.

— Еще бы, — устало присел я на обломок красноватой скалы. — Тяжко ему, толком не евши, весь день по лесам таскаться. Бог ты мой, — посмотрел я на часы, — уже начало четвертого, а ничего, собственно говоря, пока и не сделано. Да найдем ли мы когда-нибудь этот проклятый самолет? А то сил уж нет никаких.

— Садись, Лаусик, — принялся я осторожно подтягивать руку остановившейся девушки к себе, — отдохни малость.

— Мы должны скорее дать им знать о себе, — принялась сопротивляться она (хотя и не очень активно), — они наверняка беспокоятся.

— Зачем это? — рядом с нами плюхнулся и Анатолий. — Они сейчас с горы спустятся и тоже пойдут к болоту. Тут мы их и перехватим. И ноги бить не придется, и вообще…

Что вообще он добавить не успел, поскольку голова его свесилась вниз, и наш гигант мгновенно уснул.

— Хочешь покушать? — предложила мне девушка горстку кальмаров.

Я было протянул к ней сложенную ковшиком ладонь, но, тут же вспомнив про расстройство желудка, решил больше не проводить рискованных экспериментов.

— Нет, спасибо, лапочка, — сделал я вид, что сыт по горло, — не хочу тебя объедать.

— А что такое означает «лапочка»? — тут же поинтересовалась она, мягко приваливаясь к моему боку.

— Сейчас я тебе объясню, — пропыхтел я, стаскивая крайне мешающую мне винтовку через голову и откладывая ее в сторону. — Дай-ка мне свою руку, — попросил я девушку вслед за тем, как избавился от оружия.