Карты древнего мага
Шрифт:
Тут она вспомнила пожилого мужчину, который заигрывал с ней в больничной палате, предлагал конфеты и коньяк и даже хотел что-то подарить. Наверное, он и подсунул в карман эту колоду непонятно зачем.
Странный, однако, подарок…
Надежда Николаевна достала одну карту и взглянула на обратную сторону – ту, что называется рубашкой. Рисунок на ней был необычный. По всей поверхности карты вились ветви, покрытые узорными листьями.
Внезапно Надежде показалось, что перед ней – не рисунок, не узор, а настоящие, живые листья, чуть колеблемые
Надежда моргнула – и видение пропало.
Она убрала карту обратно в коробочку, а коробочку сунула в сумку.
Оставаться возле больницы было небезопасно – в любую минуту ее снова мог найти убийца.
Поэтому она повесила халат на гвоздь и припустила прочь из больницы.
Едва она вышла за ворота и огляделась в поисках какого-нибудь транспорта, возле нее остановилась старенькая, потертая машина, из которой выглянул смуглый водитель и проговорил:
– Дэвушка, садись, подвезу, много нэ возьму, мне по дороге!
– Как – по дороге? Я же еще не сказала, куда мне ехать.
– Сказала – нэ сказала, мне все равно по дороге. Я сюда мужчину привез, мне теперь обратно ехать надо, так мне куда угодно по дороге. А город я хорошо знаю, как свои два… три… четыре… пять пальцев, так что привезу тебя куда надо!
– Ну, если так… – Надежда села в машину и назвала свой адрес.
У нее было неприятное чувство – она не любила садиться в незнакомые машины. С другой стороны, долго оставаться возле больницы не хотелось – в любую минуту мог появиться убийца.
Машина бойко ехала по улицам, как вдруг Надежда увидела впереди знакомый белый фургон.
Фургон убийцы! И номер тот же самый!
Она схватила водителя за локоть и прошипела:
– Поезжайте за этим фургоном!
Машина вильнула, едва избежав столкновения с черным «мерседесом».
– Жэнщина, никогда так нэ делай! – возмущенно проговорил водитель, справившись с управлением. – Нэльзя хватать меня за руку, когда я за рулем! Если бы я с тем «мерином» столкнулся, вах, что было бы!
– Извините, это я от волнения… но вы все же поезжайте за тем белым фургоном.
– Муж, что ли? – Водитель с интересом покосился на Надежду. – Налэво ходит?
– Ну, как вам сказать… – уклончиво отозвалась она.
– Налэво – это нэхорошо! – проговорил водитель. – Наши мужчины налэво не ходят. Если им какая другая жэнщина понравится – они на ней женятся. Можно два жена, можно три жена… налэво не нужно!
– Ну, я не знаю… – с сомнением протянула Надежда. – Так вы поедете за тем фургоном?
– Еду, еду! Он от мэня никуда нэ денется! Я ведь этот город хорошо знаю…
– Слышала, слышала! Как свои четыре-пять пальцев!
– Верно говоришь! – Водитель лавировал в потоке машин, но белый фургон куда-то исчез.
«Как же, знаешь ты город! – раздраженно подумала Надежда. – Упустил все-таки! Небось, только что из своего аула приехал,
– Нэ волнуйся, нэ упущу твоего мужа! – проговорил водитель, как будто подслушал ее мысли. – Он не иначе вон в тот переулок свернул, а я двором проеду и догоню его!
Он действительно въехал в открытую подворотню, пересек просторный заасфальтированный двор и выехал на другую улицу, точнее, в переулок, заканчивающийся тупиком.
А в этом переулке стоял знакомый Надежде белый фургон.
– Вот он, твой муж! – с победным видом сообщил водитель. – Сюда он приехал, здесь его полюбовница живет! Что дальше делать будешь?
– Буду с ним разбираться! – ответила Надежда Николаевна и протянула водителю деньги. – Спасибо, дальше я сама!
– Разбираться – это правильно! – одобрил водитель. – А лучше плюнь на нэго, он тебя нэ ценит. Уходи от него, приходи ко мне, я на тебе женюсь. Ты мне понравилась, будешь хорошей женой…
– Третьей или четвертой?
– Зачем четвертой? Только второй!
– Нет уж, спасибо!
Водитель развернулся и уехал.
Надежда огляделась. В фургоне и возле него никого не было. В переулок выходило несколько жилых подъездов, а также три коммерческих заведения – круглосуточный продуктовый магазин, рюмочная с неоригинальным названием «Дружба» и подвальчик, над входом в который висела вывеска: «Антиквариат». На этой же вывеске было грубо намалевано изображение зловеще ухмыляющегося человечка в шутовском колпаке с бубенчиками…
Точно такого же, как на коробке с картами!
Это был безусловный знак, и Надежда бросилась к двери подвальчика.
Конечно, это было очень рискованно – несколько минут назад с трудом сбежав от убийцы, теперь она сама шла прямо к нему руки, но Надежда Николаевна не могла остановиться – ведь сейчас он там, возможно, кого-то убивает! Хотя… что-то ей подсказывало, что если следовать логике вещей, то именно здесь она увидит очередную ужасную инсталляцию. И будем надеяться, что последнюю.
Надежда на всякий случай достала из сумки баллончик с перцовой смесью, спустилась по ступенькам и толкнула дверь магазина. У нее над головой звякнул колокольчик, и наступила тишина.
Через пару секунд глаза Надежды привыкли к полутьме, и она смогла оглядеться.
Она находилась в полутемном помещении, заставленном всевозможным старьем, которое только при очень большом воображении можно было назвать антиквариатом.
Здесь были старые граммофоны с расписными трубами, настольные лампы с круглыми зелеными абажурами, чугунные пресс-папье и настольные канцелярские наборы. Были фарфоровые статуэтки сталеваров и пионеров, многие с отбитыми носами, руками и другими частями тела, были бронзовые бюсты исторических деятелей разных времен и народов. Имелся старый механический арифмометр «Феликс», наивный предшественник электронных калькуляторов. Была допотопная пишущая машинка «Ундервуд» с немецкой клавиатурой и еще более старая швейная машинка «Зингер».