Карусель

Моэм Сомерсет Уильям

— Они совсем свежие, — заметила мисс Ли. — Их принесли сегодня утром. — Она повернулась к Фрэнку и медленно перевела взгляд на него. — Вы сказали, они забыли, а ведь они приехали в день своей свадьбы возложить цветы на ее могилу.

— Думаете, она тоже приезжала?

— Я уверена. Ах, Фрэнк, я думаю, им

можно многое за это простить. Я говорила вам, что они стремились выбрать правильный путь, и если оступились, то лишь потому, что они люди, и очень слабые. Разве вы не считаете, что для нас самих было бы лучше проявить милосердие? Интересно, мы с вами смогли бы справиться лучше с такими неимоверными трудностями и величайшими искушениями?

Фрэнк не ответил, и еще долго они созерцали великолепные красные розы и представляли, как Хильда нежными руками укладывала их на холодную могильную плиту бедной Дженни.

— Вы правы, — произнес он наконец. — Я готов многое им простить за то, что они подумали об этом. Я надеюсь, они будут счастливы.

— Думаю, это хороший знак. — Мисс Ли положила руку на плечо Фрэнку. — А теперь давайте уйдем, ибо мы пока живы и мертвым нечего нам сказать. Вы пригласили меня сюда, а теперь я хочу повести вас за собой и показать вам кое-что еще.

Он не понял ее, но послушно последовал за ней. Мисс Ли приказала извозчику ехать вперед, подальше от Лондона, до тех пор пока она не велит остановиться. А потом, оставив за собой печальную обитель смерти, они вдруг оказались на открытом пространстве. Загородное шоссе отличалось приятной твердостью проселочной дороги, а вдоль него тянулась живая изгородь из боярышника. Зеленые поля простирались по обе стороны, и теперь они, возможно, удалились на сотню миль от города. Мисс Ли остановила извозчика и попросила его подождать, пока она с другом прогуляется.

— Не

оглядывайтесь, — сказала она Фрэнку. — Смотрите только вперед. Смотрите на луга и деревья.

Небо было ярко-голубым, и нежный ветерок приносил с собой восхитительные запахи деревни. В воздухе чувствовалась чарующая прозрачность, прогонявшая все плохие мысли. Они оба, быстро шагая, дышали полной грудью, жадно впитывая великолепие летнего дня. За поворотом дороги мисс Ли вдруг вскрикнула от радости, потому что ее взору вдруг представилась живая изгородь, в которой пылали дикие розы.

— У вас есть нож? — спросила она. — Срежьте же хоть несколько штук!

Какое-то время она стояла рядом, пока Фрэнк собирал огромный букет из свежих цветов. Он протянул их ей, и она сжала охапку двумя руками.

— Я люблю их, потому что это те же самые розы, которые растут на саркофагах в садах Рима. Они вырастают из старых гробов, чтобы показать нам: жизнь всегда побеждает смерть. Какое мне дело до болезни, старости и немощи?! Быть может, мир полон мук и разочарования, быть может, он не дает и десятой части того, что мы просим, быть может, он предлагает ненависть взамен любви, обманутые надежды, страдания, обыденность и бог знает что еще. Но есть нечто, с лихвой окупающее все остальное, останавливающее вращение карусели в этом жалком спектакле и придающее всему смысл, торжественность и величие, есть нечто, ради чего стоит жить. И лишь благодаря этому все наши страдания окупаются сполна.

— И что же это, черт возьми, такое? — с улыбкой спросил Фрэнк.

Мисс Ли посмотрела на него с искорками смеха в глазах, прижимая к себе розы, и ее щеки зарделись.

— Да ведь красота, вы, болван! — весело воскликнула она. — Красота.