Карусель
Шрифт:
Он вспомнил, как едва не переломал себе ноги в темноте.
— Местами, — дипломатично кивнул он.
— Так остальное не успели еще! Или деньги разворовали, — горестно вздохнула Сова. — Эту карусель тоже она поставила. Потребовала!
В голосе Совы звучала гордость. Словно это она, а не Герда, которую звали Евгенией Эдуардовной, потребовала установить старую карусель.
— Азеры шашлычную построить хотели. А Евгения Эдуардовна уперлась: нет, и все! Будет карусель. Кафе в парке и так хватает. Хотите — за кинотеатром
Слово «спонсор» билетерша выговаривала со смаком. Чувствовалось, что Сова истосковалась по общению. Сидит тут одна-одинешенька: пара человек в день — и то радость. Он не перебивал. Слушал. Он хорошо умел слушать — редкое качество, по большому счету.
— Она эту карусель сама нашла. В запаснике. Денег на починку дала…
Он моргнул с недоверием:
— На починку? Что ж не покрасили заново? Ухо льву не приделали? Работнички…
Сова просияла. Похоже, она ждала этого вопроса.
— Евгения Эдуардовна сказала: только механизм наладить. А карусель пусть останется, как была. Ретро, значит.
— Понятно…
Ничего он не понимал. На кой черт спонсорше понадобилась эта рухлядь?
— Раньше, тут библиотека была, — вздохнула Сова. — Вот прямо здесь и стояла. Маленькая, парковая. Потом — перестройка, Союз развалился, фонды выделять перестали… Горсовет постановил: закрыть. Книги по другим библиотекам распределили, по детским домам, интернатам… Часть списали. А здание снесли. Да какое там здание! — Сова безнадежно махнула рукой. — Сюда под конец заходить страшно было: того и гляди, крыша на голову рухнет.
— Откуда вы все это знаете? — удивился он.
— Так я же тут работала! Библиотекарем… Вам еще жетончик?
…он гикнул:
— Р-рубай, так и так!.. Рубай!!! — выхватил саблю и врезался в ряды противника.
С левого фланга скакали донцы, за ними — полтысячи полуголых калмыков: они спустили по пояс красные суконные бешметы и, ощетинив пики, с визгом мчались топтать утекавших пруссаков. Давно отбившись от своих, он колол и рубил, счастливо спасаясь от смерти…
Щелк пультиком.
— Как интервьюер, я отличаюсь от большинства тем, что не скован образованием на журфаке. Для меня главное — получить ответ от человека, невзирая на его пост, должность и звание. Один и тот же вопрос я задам десять раз, я доведу вопрошаемого до перитонита, но ответ получу.
На экране телевизора — армянин с трубкой в руке.
Щелк.
— В Украине в осенне-зимний период ожидаются три вспышки гриппа, сообщил сегодня Александр Гриневич, директор центра гриппа и респираторных инфекций Минздрава. По его словам, зимой ожидаются две вспышки гриппа сезонного и вспышка гриппа пандемического. Он
На экране — блондинка гламурно сморкается в платок.
Щелк.
— Кабинет министров на очередном заседании в среду рассмотрит стратегию обращения с радиоактивными отходами…
На экране — диктор в очках. Щелк.
— …подвиг Кузьмы Крючкова. Георгиевский крест 4-й степени, полученный Крючковым, стал первой георгиевской наградой Первой мировой войны. О подвиге доложили императору. Бравый казак двадцати четырех лет от роду стал российской знаменитостью…
Щелк.
Или нет, вернемся.
Он не знал, чем ему вдруг стал интересен подвиг Крючкова.
Клац — для разнообразия.
— После Февральской революции Крючков был избран председателем полкового комитета, а после развала фронта вернулся на Дон. Бывшие односумы оказались по разные стороны кровавой межи, разделившей Россию. Так, участник легендарного боя Михаил Иванков служил в Красной Армии, впоследствии встречался с писателем Шолоховым и рассказывал ему о той знаменитой схватке. Или казак ошибся в рассказе, или Шолохов сознательно исказил факты, но в романе «Тихий Дон» бой Крючкова с немцами описан как нелепая стычка. Позвольте, я зачитаю отрывок, где описывается поведение Иванкова…
На экране — дамочка с книгой в руках.
— «Он отвел второй удар, направленный ему в бок, и, привстав, рубанул по спине скакавшего с левой стороны немца. Его окружили. Рослый конь грудью ударился о бок его коня, чуть не сшиб с ног, и близко, в упор, увидел Иванков страшную муть чужого лица…»
Он вздрогнул. Где-то далеко крутанулась, скрежеща шестернями, старая карусель. Не может быть, подумал он. При чем тут Шолохов? При чем казак Иванков, Крючков, черт, дьявол, Первая мировая?!
Это же был я!
— «С левой стороны над ним вырос драгун, и блекло в глазах метнулся на взлете разящий палаш. Иванков подставил шашку: сталь о сталь брызнула визгом. Сзади пикой подцели ему погонный ремень, настойчиво срывая с плеча…»
— Переключи на фильм, — сказала жена.
Она сидела на диване, и Барсик дрых у нее на коленях.
— Там реклама, — ответил он. — Я пока пощелкаю.
— Ну так найди что-нибудь интересное. Не эту же мымру слушать.
— Мне интересно, — огрызнулся он.
Он врал. Интерес исчез. На смену интересу пришло возбуждение.
— У нас есть Шолохов?
— Есть, — зевнула жена. — От папы осталось. Вон, зелененький…
Он ухватил все четыре тома «Тихого Дона» и удрал в соседнюю комнату. Отыскать нужный отрывок с ходу не получилось. Он вообще никогда не читал Шолохова, если не считать рассказа «Нахаленок», который в детстве ему прочел вслух отец. Когда в школе проходили «Поднятую целину», он крутился мелким бесом, наговорив кучу ерунды про становление колхозов и раскулачивание. Анна Макаровна сжалилась, поставила трояк.