Касатка и Кит
Шрифт:
– У меня такое ощущение, что ты никого не любишь, - не хотела униматься Вера, она же Ника, а если по паспорту, то Вероника.
– И не любил никогда. Ты ведь только себя самого любишь.
– У тебя неправильное ощущение, - сказал Никита Владимирович и пошел в ванную.
В большой ванной комнате и зеркало было большим - в полный рост.
Из него на Латышева глядел голый мужчина средних лет и среднего роста с обильным налетом седины на висках и с небольшой склонностью к полноте.
"Понятное дело, - сам себя
Но… надо бы все-таки решиться и сесть на диету. Пора. Коль уж собрался десять лет жить на полную катушку надо заняться собой…"
Латышев подошел к своему двойнику вплотную и посмотрел тому в глаза. Эти, бывшие когда-то синими, а теперь слегка выцветшие глаза ему не понравились, холодные какие-то они были.
– А может, ты и впрямь никого и никогда?..
В памяти возник образ. Грустные серые глаза и грустная улыбка.
Губы, по-девичьи пухлые. Они в улыбке, но улыбка все равно грустная.
Волосы, русые с едва заметной рыжинкой - они струятся, легкой волной падают на плечи. Казалось, девушка смотрит на него не из прошлого, а явилась из зазеркалья. Латышев зажмурился и тряхнул головой. Потом открыл глаза; двойник смотрел на него удивленно.
Ни с того ни с сего заболела голова. Что-то в последнее время его стали мучить головные боли. Раньше он не знал, что такое головная боль. Шутил: а чему там болеть? Там же кость одна! Эту дурацкую шутку он привез из армии, так говорил их ротный старшина, прапорщик
Чубайло, и стучал себя, произнося эти слова, по голове. Когда Никита услышал эти слова прапора впервые и увидел, как тот наглядно продемонстрировал правильность своих слов, он, улыбнувшись ответил:
"Так точно, товарищ прапорщик! Вы абсолютно правы". Старшина Чубайло остался доволен и иронии в словах рядового Латышева не заметил.
По-видимому, у старшины под фуражкой действительно была только кость.
"Наверное, головные боли, - подумал Никита Владимирович, - это тоже симптомы приближения старости"
Аптечка была в ванной. Латышев проглотил две таблетки анальгина, запив водой из-под крана, набрав ее в ладошку.
Вернувшись из ванной комнаты в темно-синем махровом халате,
Латышев увидел, что Вероника сидит на кровати почти полностью одетая и пытается открыть свою сумочку, в сумочке надрывался мобильник.
Латышев не стал спрашивать, куда собралась его подруга, потому что знал, что Вероникины родители - люди весьма традиционных в хорошем смысле этого слова, но устаревших взглядов, наивно полагают, что их девочка - ни разу не целованная девственница и разрешают ей задерживаться у "подружки" не позднее, чем до десяти вечера.
Замок никак не хотел открываться. Вероника,
(она была написана на ее лице), резко рванула и сломала молнию. И мобильник сразу умолк.
– Ну вот, сумочку испортила…
Латышев вздохнул и, достав портмоне, протянул девушке зелененькую бумажку.
– Новую купи себе.
– Ты считаешь, что мне от тебя только деньги нужны?
– с вызовом спросила Вероника.
Но деньги она взяла, сложила купюру пополам и сунула в задний карман джинсов.
– Нет, - соврал Никита Владимирович, - я так не считаю.
– И подумал: "Надо рвать и дело тут не в деньгах и не в продажной любви.
Все продается и покупается в этом мире. Почти все… Дело в том, что эта девица начала скандалить и предъявлять на меня права. А права на меня есть только у одного человека, то есть у меня самого. И больше ни у кого их быть не должно".
– Завтра я не приду, - сообщила Ника.
Латышев пожал плечами, не став выяснять, чем таким важным будет занят у Вероники завтрашний день. Девушка хмыкнула.
– А послезавтра приду. Наверное… Хотя, нет, в среду тоже не приду. В четверг… Короче, я позвоню.
– Звони. Я доступен.
Закрыв за ней дверь, Латышев плеснул себе виски на два пальца, сходил на кухню, добавил в бокал колы и бросил кубик льда. Побродил, не включая света по темным комнатам с бокалом в руке. Потом подошел к компьютеру, включил его. Подождав, когда он загрузится, вышел в
Интернет. На Mail.ru плазма расцвела множеством улыбающихся лиц.
"Найди своих одноклассников" - была надпись вверху монитора.
– Зачем?
– вслух подумал Латышев.
– Чтобы узнать, как они устроились в жизни? Или как не устроились? А какая мне разница?
Он попытался вспомнить хотя бы одну фамилию. Не вспомнил.
Неужели я такой черствый, подумал Никита Владимирович. Неужели я и правда никого не люблю кроме себя? Бред. У меня есть друзья. Я люблю их. И они меня любят. Женька, например…
Латышев набрал пароль и вошел в почтовый ящик. Прочитал: "Вам одно новое письмо. Открыть его?"
– Конечно, открыть, - стал разговаривать с компьютером Латышев.
–
Кому это я понадобился, интересно…
"Вам прислала личное сообщение Светлана Корчагина"
– Кто такая? Почему не знаю?
– спросил Латышев у компьютера голосом киношного Чапаева в исполнении Бабочкина, выделил запись о сообщении и нажал Enter.
"Здравствуйте, Никита", - было в коротком сообщении. И все.
И все?
– Привет, - удивленно сказал Латышев.
– А ты кто?
На сайт, где каждый желающий может разыскать своих одноклассников или одногрупников по высшему учебному заведению он попал благодаря какому-то Андрею Латышеву, живущему в Норвегии. Или однофамильцу или дальнему родственнику. Этот самый Андрей Латышев предлагал ему