Кащеева могила
Шрифт:
Бритоголовый ничего не ответил. Как выяснилось, он был без сознания. Зомби всегда отличались излишним усердием.
Некоторое время Меркулов соображал, что делать. Прошло минут пять.
– Облить задержанного холодной водой, – внезапно догадался он, но Палихин уже пришел в себя. Ошалело мотая головой, он озирался по сторонам. Его окружали только тупые морды мертвецов.
– Сознавайся, к какой преступной группировке принадлежишь, – громыхнул дуб, – количество единиц огнестрельного оружия, имена главарей!
Федя в результате сотрясения мозга почти не понял вопроса
– Крепкий орешек попался! – констатировал майор. – Ну-ка, обработайте его, ребята! – распорядился он.
Зомби принялись усердно избивать задержанного дубинками и пинать ногами.
Один лишь триста восемнадцатый, который не получил отмены ранее полученного приказа, продолжал неподвижно стоять, вытянув в воздухе ногу и бессмысленно тараща пустые глаза.
– Хватит пока, – наконец решил дуб и повторил прежний вопрос: – К какой преступной группировке принадлежишь, сколько единиц огнестрельного...
Но Федя Палихин уже ничего не мог ответить по той простой причине, что был мертв.
Уразумев создавшуюся ситуацию, дуб досадливо крякнул:
– Опять сорвалось, никакой возможности работать, до чего упорные, злодеи!
«Ладно, – подумал он про себя, – по крайней мере еще один сотрудник будет!»
– Па-адъем, равняйсь, смирно! – рявкнул майор, и мертвец тут же вскочил на ноги, словно Ванька-встанька.
– Номер триста девятнадцатый, шагом марш на склад за обмундированием! По забору и направо!
– Есть! – отчеканил новоиспеченный зомби и послушно замаршировал в указанном направлении.
Глава 8
Вскоре после Феди Палихина продрали глаза Анна Матвеевна и Владлен Изотопович Марципановы. Пыхтя и почесываясь, толстые супруги неторопливо выбрались из кровати. Марципановы бессменно, много лет подряд руководили крупным мясокомбинатом: Владлен Изотопович являлся директором, Анна Матвеевна – главным бухгалтером. Наворовать они успели предостаточно, особенно до перестройки, в эпоху всеобщего дефицита.
Сейчас им тоже жилось совсем неплохо, но раньше было лучше. Дело даже не в деньгах, а в уважении! При социализме Марципановы чувствовали себя важными персонами, все с ними старались дружить, все заискивали. Теперь же развелось столько новоявленных богатеев, что Марципановы затерялись в их толпе. Поэтому перестройку супруги не одобряли. В туристическую поездку они поехали, дабы поправить здоровье, пошатнувшееся в результате чрезмерного обжорства. Вот почему первым делом Марципановы решили совершить моцион, конечной целью которого являлись все те же пресловутые Кащеевы сокровища. Они, конечно, слышали о проклятии, оборотнях, но информация, особенно мистическая, всегда с трудом проникала в их ожиревшие мозги и воспринималась частично. Есть золото, можно взять, ну и все, чего тут думать! К тому же значение слова «грех» они вообще не понимали, это что-то церковное, а «религия – опиум для народа», так их в школе учили. Все же Владлен Изотопович немного недоумевал. Как это можно просто взять, когда испокон веков нужно было обязательно украсть? Долго, тяжело шевелил
– Приватизация! – произнес он вслух, многозначительно поглядев на жену. – Пойдем, Аннушка, за золотом!
Та в настоящий момент примеряла перед зеркалом платье. Местная деревенщина небось таких сроду не видывала! Правда, по причине внушительных габаритов Аннушка в зеркало не вмещалась и ей никак не удавалось осмотреть свой наряд целиком. В лучшем случае одну треть.
Поэтому она не услышала мужа, поглощенная всецело собственными проблемами.
– Приватизация, говорю! – разозлился Владлен Изотопович. – Слышишь, дура!
– Сам дурак, – автоматически отозвалась жена, все так же безуспешно пытаясь уместиться в зеркале. Воцарилась тишина.
– Что?! – примерно через минуту вдруг завизжала разгневанная Анна Матвеевна, до которой наконец дошел смысл услышанного: – Как ты меня назвал, старый козел?!
– Ну что ты, Аннушка, что ты! – засуетился перетрусивший Владлен Изотопович. – Я только говорю – приватизация, мол, золотишко, мол, раздают бесплатно, камешки там всякие!
– Где дают, по сколько в руки?! – оживилась Анна Матвеевна, но муж в ответ лишь растерянно развел руками.
– Вот! – заорала она в полной ярости. – Никогда ты ничего не знаешь, жирный идиот! Знаешь только, как секретаршам своим, блядям, под юбки заглядывать!
Мелкая семейная неурядица начинала принимать опасный оборот. Владлен Изотопович напрягся, с трудом шевеля заскорузлыми извилинами. Супруга тем временем вопила все сильнее:
– Знаю, все знаю! И про Ленку твою, потаскуху, и про Вальку, шалаву!
При этом она размахивала руками, надвигаясь на мужа подобно тайфуну.
Страх придал последнему сообразительности.
– В музее, вот где! – неожиданно родил он.
Слово это подействовало на мадам Марципанову, как ушат холодной воды.
– Ась, что? – осела она, ворочая заплывшими глазками.
– В музее! – гордо повторил Владлен Изотопович и, стремясь закрепить достигнутый успех, льстиво добавил: – А как тебе это платье идет, Анечка!
В ответ супруга что-то довольно хрюкнула.
– И где он находится? – через некоторое время уже спокойно спросила Анна Матвеевна.
– А вот выйдем на улицу да у людей спросим, – суетливо зачастил Марципанов, опасавшийся новой вспышки жениного гнева. – Мы же ночью с тобой говорили об этом, ты сама это придумала, золотая у тебя голова!
– Ладно, пошли, – окончательно подобрела жена и решительно двинулась вперед, волоча за собой, как на буксире, Владлена Изотоповича.
Демонстрация на площади шла полным ходом. Ветераны, изрядно приободрившиеся после избиения Рыбаковых, вспоминали молодость: борьбу с врагами народа; ударные стройки, где они работали в качестве надзирателей или конвоиров; службу в доблестных органах НКВД. Бренчали медали, брызгала слюна, размахивали костыли. Надо сказать, что настоящих фронтовиков здесь не было. Большинство из них поумирало от ран, а те, что остались, – на подобные сборища не ходили, да и медалей имели негусто, бренчать было нечем.