Кащеева могила
Шрифт:
– Эй, эй, здорово! – обрадовался Александр. – А я думал, помер ты! Покажи дорогу к музею, а?
Учватов медленно обернулся. Его неподвижный мертвый взгляд заставил прапорщика содрогнуться.
Топ, топ-топ – строевым шагом – топ, топ.
– А-а! Ты чего делаешь?!
Приблизившийся Учватов ударил Воеводина дубинкой по голове.
– Ты сдурел?!
Шмяк. Учватов огрел прапорщика еще раз, и тот, как мокрая жаба, плюхнулся на мостовую.
Хрясь. (Удар ногой под ребра.) Хрясь.
– Не надо! – проскулил прапорщик, пытаясь отползти в
– Первый, первый, я триста восемнадцатый, как слышите, прием, – монотонно пробубнил Учватов в рацию. – Объект отползает, что делать? Прием!
– Сопротивление! Карается! Задержать! – рявкнул из рации командирский бас.
– Вас понял, вас понял, приступаю к задержанию, – прогнусавил, доставая наручники, бывший гаишник, а ныне сотрудник ОЗОНа Семен Учватов.
– Помогите!!! – диким голосом заверещал Воеводин и, собрав остатки сил, ринулся наутек. Озоновец, бряцая наручниками и размахивая дубинкой, затопал следом.
Неизвестно, чем бы кончилось дело, но тут на помощь прапорщику пришел Его Величество Случай. Из подъезда ближайшего дома вышел молодой парень в кожаной куртке. Парень сладко потянулся, зевнул и направился к стоящей напротив коммерческой палатке. Пивка, наверное, хотел купить или сигарет.
При виде его зомби застыл на мгновение, в мертвых глазах вспыхнуло торжество.
– Первый, первый, я триста восемнадцатый, – забубнил он в рацию. – Вижу кожаную куртку, высылайте подкрепление!
– Подкрепление высылаю! Не терять преступника из виду!!! – немедленно отозвался Первый...
О Воеводине на время забыли. Воспользовавшись этим обстоятельством, он юркнул в подворотню, благословляя судьбу и гадая о причинах загадочной ненависти зомби к кожаным курткам.
На самом деле все объяснялось просто.
Неделю назад Первый, он же говорящий дуб майор Меркулов, получил директиву об усилении борьбы с организованной преступностью. Долго размышлял дуб, как распознать мафиози, скрипел, кряхтел, даже несколько веток засохло и осыпалось, наконец, додумался. Вспомнил майор, что видел как-то по телевизору арестованного рэкетира. Тот был одет в кожаную куртку. Дуб отличался железной логикой. Раз этот так одет, значит, и другие на него похожи. Поэтому Меркулов приказал своим зомби хватать всех, кто в кожаных куртках, тащить к нему, а там лупить дубинками, пока не сознаются. Борьба с организованной преступностью являлась одной из первоочередных задач ОЗОНа, вот почему Учватов прекратил преследовать Воеводина.
Тем временем тот, воровато оглядываясь, крался задворками по направлению к мэрии. Уж там-то точно объяснят, где музей!
На площади, перед входом в мэрию, проходила демонстрация. Руководил ею лично товарищ Рожков, тот самый, что не поступился принципами и ночью превращался в чурбан. Сейчас он был снова в человеческом облике и одет в приличный костюм, от которого, правда, попахивало шакальей мочой. Рядом с ним находились два дюжих телохранителя, один из которых держал красный флаг, а второй – три ящика водки.
Полтора десятка демонстрантов с угрюмыми, похмельными
– Не поступимся принципами! – с пафосом вещал товарищ Рожков.
– Угу, не поступимся, – вяло отвечали алкаши.
– Долой буржуев и предателей-демократов!!!
– Долой, долой!
– Грабь награбленное!!!
– Пограбим, ух пограбим! – оживились демонстранты.
– А теперь выпьем за победу народной революции!
– Ура-а-а!!! – восторженно завопили все, кидаясь к вожделенным ящикам.
Никем не замеченный, Александр благополучно прошмыгнул в мэрию. Внутри здания было пустынно. Пахло пылью и протухшими объедками. Проблуждав некоторое время по извилистым коридорам, прапорщик наконец уткнулся в массивную дверь, обитую черной кожей. Бронзовая табличка гласила, что за ней должен находиться А.К. Шевцов собственной персоной. Робко постучавшись и не дождавшись ответа, Воеводин бочком протиснулся в помещение.
А.К. Шевцов важно восседал за огромным столом, покрытым скатертью зеленого сукна. Он разговаривал сразу по двум телефонам, одновременно ставя резолюции на каких-то документах. На столе, на стульях, на полу высились пирамиды исписанной бумаги. Стены украшали лозунги, призывающие крепить демократию, гласность, рыночную экономику и т. д. Короче, господин мэр казался неприступным и настолько занятым, что беспокоить его было даже как-то неудобно.
– Да, конечно, боремся, укрепляем, демократизируем, развиваем, – отрывисто, но вместе с тем чуть-чуть подобострастно бросал он в первую трубку.
– Миллион – это не сумма, Арнольд Рафкилович, – мурлыкал Шевцов во вторую, благоразумно прикрывая рукой мембрану первой. – Давайте три, тогда договоримся!
– А еще мы боремся с коррупцией, – тут же сообщал Аркадий Кимович другому собеседнику.
– Ладно, Арнольд Рафкилович, пусть будет два, согласен, – закончил он разговор по второму телефону.
– Всенепременно, обязательно выполним! – вслед за этим отчеканил Шевцов и бережно опустил на рычаг трубку.
Александр уже было открыл рот, собираясь заговорить, как неожиданно заверещал третий телефон, за который мэр тут же ухватился.
– Сколько, пятнадцать? Ха-ха, ну пусть подемонстрируют, а Рожкова мы ночью того, описаем! ОЗОН нечего зря беспокоить. Ловите «кожаные куртки».
Покончив наконец с телефонными разговорами, господин Шевцов немедленно зарылся в бумаги, да так глубоко, что его и видно не стало.
– Э-это, как его, разрешите обратиться? – промямлил уставший от ожидания Воеводин.
– Сегодня неприемный день, – ответил мэр павлиньим голосом, не вылезая из-под бумаг. – Зайдите через месяц!
– Я к вам по личному, подарочек хотел сделать ко дню рождения! – прошептал сообразительный прапорщик, как бы между прочим вытащил из кармана стодолларовую бумажку и начал ею обмахиваться, словно веером.
Из вороха документов высунулся длинный нос, увенчанный массивными очками в золотой оправе, понюхал воздух, хмыкнул презрительно и снова скрылся.