Кащей Бессмертный

Настрадинова Величка

– Глубоко сожалею, поверьте!

Я решаю вступить с ним в разговор - ведь сколько лет мечтал об этой встрече! Меня никогда не переставала мучить загадка этого "заговоренного" от пули злодея. Спрашиваю его об этом напрямик.

Он снова едва заметно усмехается:

– К чему вам это? И вы, и я - оба мы давно вышли из игры.

– Я стал врачом. Мне не раз приходилось видеть, как умирают от кровотечения люди, потому что врачи бессильны что-либо сделать. Я в вас стрелял. Не станете же вы утверждать, что это было галлюцинацией?

А и из вашей раны не пролилось даже капельки крови, и вы

ушли от меня, словно я кинул в вас шишкой.

Он громко рассмеялся.

– А, вот вы о чем! Ну что ж, раз вас так это интересует, пожалуй, удовлетворю ваше любопытство. И даже с подробностями, если пожелаете. Впереди у нас несколько часов лета, а я, знаете, к старости стал болтлив. Сами понимаете, после того, как всю жизнь молчишь... А жизнь у меня была необыкновенная. Я сын белого человека и женщины из дикого племени, до которого, слава богу, ученые еще не добрались. Отец встретил мою будущую мать во время одной из своих экспедиций в джунглях: она сломала обе ноги. Вылечил ее и взял в жены. Мать была редкостной красавицей, а ему она казалась лесной нимфой. Он рассчитывал, что ее удастся приручить, и она будет блистать в свете. Но он жестоко ошибся. У матери были собственные понятия о мире, и она не пожелала воспринять чужие. Она прожила с ним шесть лет, чувствуя себя зверем в клетке, а на седьмом убежала из дома и вместе со мной возвратилась в лес.

До той поры я воспитывался под руководством двух гувернанток, учивших меня трем языкам, водивших на прогулку и исполнявших любую мою прихоть. Словом, я жил, как маленький принц. С матерью виделся лишь перед сном. Она рассказывала мне о таинственной стране, где все счастливы, о странных растениях и животных. Я воспринимал это как волшебные сказки, они пробуждали в моей душе странные чувства. Зная, что матери это будет приятно, я много бегал, плавал, лазил по деревьям. Потом, в ее "раю", это помогло мне довольно быстро приспособиться к жизни. Я там обрел настоящую свободу - ел и спал, когда, хотел, - на земле или на дереве, дружил с животными и змеями и бегал, бегал, бегал...

В семилетнем возрасте я поступил в необычную школу - мужчина, который заменил мне отца, брал меня с собой в лес. Люди племени жили охотой на диких зверей и сбором диких плодов. Они чувствовали себя хозяевами джунглей. Единственным опасным врагом считали леопарда. Еще издали заслышав его рев, мой отчим кричал: "Беги! Леопард!" И я мчался вместе с ним. Именно он научил меня так быстро бегать...

Я легко бы мог стать чемпионом мира в "цивилизованной жизни", если бы это не было скучно и глупо.

Я с готовностью с ним согласился. А он продолжил:

– Все, кто бегают по тартановым дорожкам стадионов, стремятся к какому-то пределу. Я же бегал, спасаясь от смерти. Согласитесь, разница есть!

Я прервал его:

– А как вам удавалось бегать "задним ходом"?

– О, это отнюдь не легко, и требует огромной подготовки! Так бежит охотник, заманивающий зверя, чтобы убить его в удобном для него месте. Этому бегу обучают с малых лет. Сначала используют кусок слюды, служащей зеркалом, чтобы не удариться спиной о препятствия. Потом их начинаешь чувствовать кожей. Но для этого необходимо в совершенстве уметь концентрировать внимание. Этому обучают на "высших"

курсах лесного

лицея, где в мое время преподавали два столетних старца, которые силой взгляда могли перемещать предметы, поджечь сухое дерево, проделать тонкое отверстие в бамбуке. Обычно к двенадцати годам дети племени владеют своим организмом.

Еще год занятий - и им начинает подчиняться кровеносная система. При этом настолько, что любая рана закрывается с такой быстротой, с какой вы захлопываете рот...

– Извините, - прервал я его нетерпеливо.
– Но, будучи врачом, я могу поверить, что огромным усилием воли человек может управлять своими органами, но чтобы функционировало сердце, в которое угодила пуля... Ведь не станете же вы отрицать, что я угодил вам прямо в сердце.

Он снисходительно кивнул.

– Да, вы правы. Будучи отличным стрелком, вы метили в сердце. Но в этом-то и ваша ошибка. У меня сердце - с правой стороны. Надеюсь, вам известны подобные случаи?

Я замер от удивления. Вот она, разгадка тайны, мучившей меня столько лет! А он продолжал прежним снисходительным тоном:

– Вам бы целиться мне в лоб!

Я сокрушенно промолвил:

– Сердце с правой стороны! Кто бы мог подумать!

– Люди редко берут в расчет исключения. А они - самое интересное, что есть в мире... Удалившись от дел, я стал коллекционировать исключения. В моей коллекции - жемчужина, напоминающая очертаниями голову дьявола, слоновый бивень необычайных размеров, агат, вглядевшись в который, можно увидеть эротическую сцену... А сейчас вот я отправляюсь за новым курьезом. За куском самородного золота, напоминающего по форме мозг человека.

Я почти не слушал, что он говорит, и он вскоре это заметил.

– Вас, очевидно, интересую я как одно из таких исключений? Кто я? Сын джунглей? Не совсем. Через одиннадцать лет моему родному отцу удалось меня разыскать, и я снова очутился в цивилизованном мире. Меня подготовили к поступлению в лицей. Я отлично справлялся со всеми предметами, но особенно мне удавались языки. Без особых усилий я овладел восемью языками. Это, в сочетании со всем остальным, и предопределило мое будущее. Родина призвала, и я подчинился...

– Погодите, - вставил я; - Это вы о родине отца?

А как же земля матери? Ведь и это - тоже ваша родина. Бывший доминион, подвергавшийся жесточайшему грабежу родиной отца... Как это уживалось в вашей душе?

– Я понимаю ваш упрек. Разумеется, вы на стороне угнетенных. Логично. Вы уповаете на совесть. Но ведь все зависит от воспитания. Меня учили бегать от леопарда, а потом уверили - что я сам леопард! У меня была совсем иная совесть!

– У человека или есть совесть или ее нету!
– отрезал я не слишком вежливо.

Он с горечью ответил:

– Меня интересует лишь один аспект спора относительно совести: чтобы на почве столкновений по поводу совести не погибла наша общая родина - Земля.

– Э, мы уже свое отжили, какое нам до этого дело?
– неловко пошутил я.

Он махнул рукой:

– Оставьте насмешки. Наверное, и у вас есть внуки...

– Есть, - сказал я.
– И мне очень хочется, чтобы мои и ваши внуки встретились не для того, чтобы обменяться выстрелами. И чтобы из них не делали ни леопардов, ни охотников за леопардами! Ведь завтра они будут хозяевами Земли...