Каспар Фрай-2 (авторский сборник)

Орлов Алекс

– Ну что, ваше сиятельство, побежите?
– спросил Каспар, подражая интонации человека в черном.

– Нет, Фрай, мне бежать некуда, у меня на эту карту все поставлено.

Порез на левом предплечье загорелся огнем - верный признак скорой слабости, рукав потяжелел от крови. У Каспара оставалось минуты три, следовало спешить.

– Может, представитесь, ваше сиятельство, вы мое имя знаете, а я ваше - нет, - предложил Каспар, наступая на противника.

– Ни к чему тебе знать мое имя,

ты все равно умрешь этой ночью.

С этими словами граф бросился в атаку, сплетая тонким мечом замысловатые комбинации и рассекая их косыми ходами быстрой даги. Для дуэльного боя граф был хорош, в схватках по правилам он редко встречал равных, но у Фрая была другая школа, где не признавались никакие правила и выигрывал тот, кто оставался живым.

Поймав перчаткой лезвие даги и зажав мечом клинок графа, Каспар дважды ударил графа в голень, и когда тот, застонав, начал оседать, отбросил его в сторону и ударом меча завершил схватку.

28

Бросив трофейный меч возле поверженного противника, Каспар прислонился к стене, переводя дух. Левое предплечье он почти не чувствовал, онемение распространилось уже до локтя, требовалось спешить - падать на мостовую было никак нельзя, у безымянного графа на этой улице могли быть еще сообщники.

Каспар глянул в сторону площади: вдоль стены крались дождавшиеся конца схватки стражники.

– Ну что ж, почти вовремя, - криво усмехнулся Каспар и, оттолкнувшись от стены, пошел прочь.

От фонаря к фонарю, он шел все быстрее, иногда спотыкаясь и хватаясь за стены. Там, где начался собственно Бычий ключ, фонарей стало втрое меньше, впрочем, это Каспару было привычно, он хорошо ориентировался на улице даже в те времена, когда о фонарях в этих местах и не слыхивали.

Вот и знакомые очертания дома. Услышав на улице шаги, залаяла и тут же замолчала соседская собака. У дома напротив темнела ломовая телега, на которой возили камень - хозяева делали новую пристройку.

Коснувшись своего забора, Каспар приободрился - значит, дошел и не свалился, как старый обессиленный бродяга. По первым осенним заморозкам они часто замерзали на улицах.

Вот и калитка. Каспар остановился, чтобы собраться с силами - в глазах уже плыли красные круги. В прежние времена с такой раной он мог полдня сидеть в седле, но с той поры прошло много лет. Слишком много.

У брошенной телеги скрипнула оглобля. Над улицей вспыхнул яркий огонь, и в следующее мгновение щелкнул спуск «Громобоя», мощного арбалета, хранившегося у Каспара с незапамятных времен.

Тяжелый болт прошил скрывавшуюся за телегой цель и с треском вошел в соседские ворота. Несколько собак в округе с перепугу подняли лай.

«Придется платить за порчу ворот…» - пронеслось в

голове Каспара.

– Каспар, ты цел?
– спросила Генриетта.

– Цел, дорогая… Я взгляну, что там…

Лежавший на мостовой мешочек с осветительной смесью еще горел, потрескивая и разбрасывая искры. Каспар перешел улицу и при свете затухающего пламени заглянул за телегу. Стрелок лежал на спине, раскинув руки, рядом валялся заряженный двулучный арбалет - лучшее средство для убийства из засады.

– Каспар, возвращайся!
– потребовала Генриетта.

– Иду, дорогая… - ответил он и поспешил назад. Калитку распахнул Хуберт. Он пропустил отца, выглянул на улицу и снова закрыл, заперев на все засовы.

– Мам, он ранен!
– сообщила Ева, едва отец переступил порог.

– Весь гарнизон в сборе, - усмехнулся Каспар и, улыбнувшись перепуганной жене, добавил: - Ничего страшного, просто царапина.

И съехал по стене на пол.

– Ева, живо тряпицы неси и горячую воду! Хуберт, а ты не отходи от окна, смотри в оба!

– Да ты у меня… прямо сержант…

– Помолчи, Каспар, сейчас я тебя перевяжу.

Генриетта разрезала ножом пропитавшийся кровью рукав и, едва взглянув на рану, крикнула:

– И иголку с суровой ниткой неси!

В доме наемника все самое необходимое лежало в одном месте, так что вскоре Ева принесла то, что потребовалось, а потом зажгла две дополнительные масляные лампы.

Подавая матери то мокрую тряпицу, то новую нитку, Ева внимательно следила за тем, как та накладывала стежки, понимая, что и это, помимо искусства фехтования, неотъемлемая часть жизни воина.

Вскоре рана была зашита, присыпана перетертой травой специального сбора и туго завязана порванной на ленты чистой тряпицей. Кровь остановилась, Каспар почувствовал себя лучше и с помощью Евы снял сапоги.

– Поди выпей сонного отвара, тебе нужно поспать.

– Нет, дорогая, спать мне некогда, да и вам тоже…

– Что же за враги у нас завелись, неужто королевские слуги?
– воскликнула Генриетта.

– Я не говорю, что на нас должны напасть…

– А кто же тебе плечо порезал, папа?
– спросила Ева.

– Это просто шайка воров, - ответил Каспар, подпустив в голос пренебрежительности.

– А за телегой кто сидел - тоже вор?
– поинтересовалась Генриетта. Провести ее было непросто - муж едва добирается домой раненый, а у калитки его ждет убийца с арбалетом. Какие уж тут разбойники?

– Не знаю, кто был за телегой, его лицо мне незнакомо. Но я не об этом говорю, так что послушайте…

– Слушаем, - сказал Генриетта, глядя на мужа в упор.

– Мы должны переехать.

– Куда, батя?!
– спросил из гостиной Хуберт.