Каспий – русское озеро. Великий волжский путь. Большая нефть и большая политика

Широкорад Александр Борисович

Об интенсивности товарообмена между Венецией и татарским Крымом свидетельствуют данные о регулярных рейсах венецианских галей (крупных торговых судов) в порты Крыма и в устье Днепра и Дона. Число галей в XIV веке колебалось от двух до двадцати в год.[12]

К сожалению, наших историков и археологов практически не интересовали булгарские и золотоордынские торговые и военные суда, тысячи которых плавали по Волге, Каме и Каспийскому морю. Любопытно, что даже в целом интересной 350-страничной книге «Великий Волжский путь»[13] нет ни слова о булгарских и золотоордынских судах.

До нас дошли лишь случайные упоминания

о таких судах. Так, арабские писатели называли грузовые суда булгар, плававшие по Волге, просто «большими».

Исследователь вопроса о русских водных путях и судовом деле в допетровской России профессор Н.П. Загоскин, приведя этот летописный рассказ, делает на основании его вывод о «весьма видной роли», которая «выпала в судьбах русского водоходного дела на долю элемента булгарского и вообще восточномусульманского». «Восточная торговля, – пишет он, – оставила по себе в истории волжского судоходства следы и в некоторых названиях судов, из которых некоторые исчезли вслед за падением мусульманского господства на Волге, другие же пережили это падение, не только сохранившись на Волге, но сделавшись достоянием и других речных бассейнов… К первым принадлежат судовые названия: пабусы, кербати,[14] мишаны и бафьты, ко вторым – каюки и кербати[15] (очевидно, кербасы).

О торговле русских купцов на Волге и Каспии мы можем судить лишь по обрывочным сведениям из русских и татарских документов. Так, известно, что в 1382 г. золотоордынский хан Тохтамыш, замышляя поход на Москву, приказал схватить на Средней Волге всех русских купцов, резонно полагая, что среди них есть и шпионы Дмитрия Донского.

Любопытно и знаменитое «Хождение за три моря» тверского купца Афанасия Никитина, совершенное с 1468 по 1475 г. К сожалению, Афанасий мало уделил места плаванию по Волге и Каспию. Думаю, это связано с тем, что русским купцам эти воды были очень хорошо знакомы и не вызывали особого интереса, по сравнению с той же Индией.

В 1459–1460 гг. от Золотой Орды окончательно отделяется Астраханское ханство. Первым правителем его стал Махмуд (по другим данным Ахмед). Любопытно, что венецианский дипломат Амброджа Контарини, прибывший в Астрахань в апреле 1476 г., писал, что правитель Астрахани отправлял ежегодно своего посла в Москву за поминками (татары считали их данью, а русские – подарками). Конечно, платить дань Астрахани Москве было не резон, а вот выплачивать определенные суммы за охрану своих купцов и товаров, думаю, стоило.

А другой итальянец, Иосафат Барбаро, писал тремя десятками лет ранее: «Ежегодно люди из Москвы плывут на своих судах в Астрахань за солью».[16] Уже тогда из Астрахани вверх по Волге везли черную икру, а взамен сверху поступал столь дефицитный в Астрахани хлеб.

 

Помимо всего прочего, Астрахань в XIV–XVI веках была крупным центром работорговли. Посему туда периодически прибывали княжьи дьяки или частные лица с целью выкупа русских пленных. По данным А. Штылько, в XV веке приходили сверху в Астрахань «за солью и рыбой до 500 судов простых, но разнообразных конструкций: паузки, ладьи, учаны, мишаны, бафты, струги».[17]

Глава 3
Походы ушкуйников

В 1242–1338 гг. русские князья признали власть ордынских ханов, покорно платили дань и по первому окрику смиренно ехали в Орду на расправу. Польский историк XVI века Михалон Литвин писал: «Прежде москвитяне

были в таком рабстве у заволжских татар, что князь их наряду с прочим раболепием выходил навстречу любому послу императора и ежегодно приходящему в Московию сборщику налогов за стены города и, взяв его коня под уздцы, пеший отводил всадника ко двору. И посол сидел на княжеском троне, а он сам коленопреклоненно слушал послов».

Православная церковь объявила татар «божьей карой», посланной за грехи русских людей. А можно ли было бороться с божьей карой? Православная церковь молилась и заставляла молиться верующих за здравие «татарского царя».

Классической характеристикой Руси XIV века стали слова историка В.О. Ключевского: «…во всех русских нравах еще до боли живо было впечатление ужаса, произведенного этим всенародным бедствием и постоянно подновлявшегося многократными местными нашествиями татар. Это было одно из тех народных бедствий, которые приносят не только материальное, но и нравственное разорение, надолго повергая народ в мертвенное оцепенение. Люд беспомощно опускал руки, умы теряли всякую бодрость и упругость и безнадежно отдавались своему прискорбному положению, не находя и не ища никакого выхода. Что еще хуже, ужасом отцов, переживших бурю, заражались дети, родившиеся после нее. Мать пугала неспокойного ребенка лихим татарином; услышав это злое слово, взрослые растерянно бросались бежать, сами не зная куда. Внешняя случайная беда грозила превратиться во внутренний хронический недуг; панический ужас одного поколения мог развиться в народную робость, в черту национального характера».

Все вышесказанное Ключевским – правда. Правда и то, что писали о татарском иге в советских учебниках. Но, увы, у нас забыли о русской вольнице, не только не склонившейся перед захватчиками, но и сделавшей татар предметом промысла. Я не шучу. Кто бил соболя, кто – белку, а вот ушкуйники жили тем, что били татар.

Что же это за грозная сила – ушкуйники? Может, народ какой? Да просто мужики новгородские, люди вольные. Слава о новгородской вольнице давно шла по Руси. Былинный герой Василий Буслаев был популярен не меньше богатыря Ильи Муромца.

Как писал академик Б.А. Рыбаков: «Былинный жанр на новгородском Севере стал жить новой жизнью. Из собственных новгородских дел, достойных былинного воспевания, народ отобрал знаменитые походы новгородских ушкуйников. По историческим документам наиболее известны ушкуйные походы 1360–1370 гг., когда новгородские удальцы с боями проходили по всей Волге и доходили самого Сарая, столицы Золотой Орды. Эти походы и отразились в былинах о Ваське Буслаеве, озорном предводителе новгородской вольницы, не верившем „ни в сон, ни в чох“ и пренебрегавшем как реальной опасностью, так и суеверными предсказаниями…

…Вторая былина о поездке атамана Василия Буслаева «на богомолье» отражает волжские походы ушкуйников: новгородцы плывут к Каспийскому морю и высаживаются на острове у высокой горы «Сарочинской» (Сары-Тинской – «Цирицынской»), распугивая «заставу корабельную». В одной из поездок Василий Буслаев погибает на «Сарочинской» горе. Возможно, здесь отразились известные нам события 1375 г., когда новгородцы, пройдя на своих ушкуях по всей Волге и по Нижней Каме, побывав и у Сарая, «избиени быша без милости» близ Каспийского моря на островах волжской дельты».[18]