Кассандра в Тавриде
Шрифт:
Перед тем как расстаться, оставляя коридор для маневра, Аристарх Львович ненавязчиво предложил ей под шум прибоя прогуляться вдоль берега. Коридором Александра не преминула воспользоваться. Чем романтичней выглядела обстановка, тем сильнее было желание из нее выскользнуть. Получив отказ, мужчина ничуть не огорчился, скорее наоборот – упрямство малышки с характером его позабавило, словно это была давно заезженная игра с заранее прописанным финалом. Хорошие манеры – процент с капитала для людей чистокровной породы. Им не нужно следить за своим поведением, это их естественное состояние.
Саша подняла голову. Миллиардами глаз Вселенная
«Интересно, – подумала Саша, – а которая из них моя? Вот бы сейчас вернуться в свой настоящий дом!» – и внезапно поняла, что все, что есть вокруг, она не узнает. Это оказалось за границами понимания – длинный туманный хвост Млечного пути раньше выглядел как-то иначе. Берег моря был ей незнаком, ровно, как и все окружающие звуки и запахи. Кустарники, растущие в стороне от линии прибоя, куда-то исчезли. Там, где только что светились дальние огоньки поселка, не было и пятнышка света. Где она находилась, было абсолютно не понятно. Все, что она сейчас перед собой видела – никогда прежде она не видела – словно выпала из своего измерения, и оказалась в незнакомом параллельном. Страх вогнал тело в ступор, и следом началась неуправляемая паника с дрожью в руках и ногах.
Но потеря ориентации во времени и пространстве продлилась всего лишь несколько секунд, и все быстро вернулось назад. Саша без сил плюхнулась на песок и с бешено колотящимся сердцем долго приходила в себя, пытаясь понять, что это сейчас ней только что произошло. Она была напугана. Боже, она еще никогда в жизни не была так сильно напугана! Просидев на земле минут десять, Саша медленно встала, отряхнулась и побрела к дому.
Подойдя к трейлеру, она услышала громкий заливистый смех двух своих соседок. Смех не понравился, и плохое настроение стало отвратительным. Девчонки-волонтерки, с которыми жила Александра, были моложе. С первого дня, как только они втроем заселились в маленьком трейлере, дружеские отношения как-то не сложились. Ее недолюбливали – она оказалась для них слишком чужая. Видимо, чувствовалась непреодолимая социальная дистанция – Александра уже выпускница факультета международной журналистики МГИМО, значит, блатная за края. Они же – студентки-первокурсницы какого-то провинциального пединститута, то есть – неудачницы по рождению, и слаще морковки ничего в жизни не ели. То, что она им обеим не нравилась, Александру трогало мало. Она редко с кем находила общий язык, поэтому привыкла к отстраненности.
Таня и Оля были подругами-одногруппницами, и в Крым приехали вместе. Третий человек им был лишний, так как проводили они свое свободное время в поиске развлечений того свойства, которое Саше было совсем не интересно.
Девчонки уже вырядившись в свои дешевые шмотки и раскрасившись, как команчи на тропе войны, самозабвенно крутились перед небольшим, висящим на стене зеркалом. Саша молча прошла мимо и села на свою кровать.
– Что-то ты быстро вернулась? – голос Тани прозвучал предельно ехидно. – Мы-то думали, что ты до утра уже и не вернешься.
Саша промолчала. Спровоцировать на обсуждение ее странного свидания с начальником экспедиции этим двум курицам не удастся. Но на откровенность девчонки, видимо, и не рассчитывали, поэтому повернулись к зеркалу и продолжили доводить свой внешний вид до совершенства. Так как они его понимали.
Глядя на двух любующихся собой дурынд, Александра ощутила злость: «Вырядились, как проститутки! Ведь нарвутся идиотки малолетние!»
И в ту же секунду ей стало нехорошо. Это была внезапная и ничем необъяснимая тревога, словно что-то скверное уже случилось. Но вокруг все оставалась по-прежнему. Ничего у нее нигде не болело, но плохо было реально. Не понимая причины своего состояния, Саша неожиданно спросила:
– Вы куда?
– А, что? – Оля была поершистей, и в простоте двух слов сказать не могла.
– Да в Керчь смотаемся потанцевать, – вместо нее ответила более мягкая Таня. – Сегодня с местными познакомились. Ребята нас на машине отвезут. Сейчас заедут.
– Не ездите! Не надо! – Саша и сама не поняла, зачем это сказала.
– Почему? – удивилась Таня.
– День сегодня нехороший, может плохо кончиться.
– Ну, тебя! Если сама не развлекаешься, так хоть людям настроение не порть. Завидуешь что ли? – Оля не изменила себе и в этот раз.
«И вправду, чего лезу?» – раздраженно подумала Саша.
– Да ну вас! Езжайте куда хотите! – но немного помолчав, все же неуверенно добавила, – Только осторожней, на душе как-то неспокойно.
– Хорошо, мама Шура, – убегая, уже с порога бросили в ответ обе свистушки.
Александра терпеть не могла, когда ее называли Шурой и девчонки это прекрасно знали.
«Вот дряни! Получите по мозгам сегодня!»
Остаток вечера прошел в мелких хозяйственных заботах – простирнуть и подмести. Попив чаю с медом, Саша легла на свою узкую кровать и задумалась. Испуг от произошедшего на берегу не прошел до сих пор. Для одного дня слишком много эмоций и необъяснимых событий. В истолковании ее странного переживания диагноз «галлюцинация» наверняка бы удовлетворил психиатра, но негативная коннотация термина заставляла ее разум искать себе более комфортное объяснение.
«Ну, конечно!» – Саша испытала внезапную радость от собственного открытия, – «Как же сразу не догадалась! Это же вход в портал – телепортация в межпространственный лабиринт!»
Но в следующую секунду сев и свесив ноги на пол, поняла, что «галлюцинация» – это, пожалуй, лучше. Вглядываясь в темноту и слушая внутреннюю пустоту, Саша с удивлением понимала – что-то в ней изменилось. Сквозь шторы пробивался серебристый свет, делая знакомую обстановку ирреальной. Возникло недоумение: «как она оказалась в этом месте и что здесь делает?»