Кассандра

Палинур Александр

Мог ли Парис совершить преступление с такой легкостью, о котором говорит поэт? Ведь никто не поспешил за ним на корабле ни из людей Менелая, ни из окружения Тиндарея. Не отправились даже братья Елены, и это несмотря на то, что у лаконян были корабли?

Да что там! Беглецам ведь нужно было сначала идти пешком от стен Спарты до берега моря — а ведь о похищении уже летела бы молва.

«При таком положении дел, — резюмирует жрец, — Елена могла уйти с Александром только в одном случае: если она была выдана замуж по воле ее родичей. Только так можно объяснить, что и Эфра отправилась с Еленой, и сокровища были взяты с

собою. Право, ничто здесь не напоминает о похищении, все скорее указывает на брак! И когда Александр, женившись, как я сказал, на Елене, удалился вместе с нею, то Менелай, досадуя на неудачу своего сватовства, стал винить брата и говорить, что брат его предал; но это мало заботило Агамемнона, опасался он Александра, угадывая в нем соперника, который рано или поздно вмешается в дела Эллады, к коим стал теперь прикосновенен благодаря браку; вот почему он созвал всех остальных женихов Елены и объявил, что всё они оскорблены, а честь Эллады попрана и что они лишились лучшей из женщин, выданной замуж в варварскую страну, как будто среди них нет никого, достойного быть ей мужем».

Закончив психологическую подготовку, Агамемнон переходит к делам сугубо материальным, обещая, каждому из героев солидную долю из троянских богатств, ибо о несметных сокровищах Азии уже тогда катилась слава.

Последний довод был, наверное, самым убедительным, потому что если бы на Елене женился Менелай, то других конкурентов это нисколько бы не опечалило: ведь не может же одна, пусть даже самая прекрасная, женщина достаться одновременно всем соперникам, — но тут они сразу же загорелись ненавистью к Парису, и каждый полагал, что невесту украли именно у него.

Так начался этот поход, получивший впоследствии название Троянской войны.

Добавим только, что еще одним косвенным (а может быть, и самым прямым) доказательством правомочности размышлений Диона является тот непреложный факт, что даже и после смерти Париса, сраженного отравленной стрелой, Елена не только не вернулась к Менелаю, но тут же вышла замуж за своего деверя Деифоба, храброго сына Приама и Гекубы.

И никто в Трое, даже Кассандра, не был против этого брака.

Жрец с кровавым ножом

Само собой разумеется, что Кассандра была далеко не единственной прорицательницей своего времени. История оставила нам достаточное количество имен, начиная с самого Аполлона, чьи оракулы были разбросаны не только по территории Древней Греции, но и по близлежащим областям.

Главное святилище Аполлона находилось в Дельфах. Древнегреческий географ Павсаний посвятил этому оракулу почти всю десятую книгу своего труда «Описание Эллады».

Храм находился, как и сам город, на южном склоне Парнаса, на вершине которой обитал и бог Аполлон со своими музами.

Он неоднократно перестраивался, становясь с каждым годом крупнее и богаче. Сюда стекались бесчисленные сокровища — приношения греческих государств и пожертвования частных лиц.

Причем пожертвования шли даже из чужих земель. Известно, например, что знаменитый лидийский царь Крез, чье имя давным-давно стало нарицательным, просто завалил Дельфы баснословными по ценности дарами, чей длинный перечень и описание приводит еще Геродот.

В чем же причина такой любви древних греков к пришлому, по сути, богу?

Понятно, что Аполлон — бог света, покровитель искусства и так далее и тому подобное.

Но

главное в нем — его способность пророчества. Он не только сам обладает даром прорицания, но и награждает им других. Иными словами, все прорицатели той эпохи были любимцами Аполлона, носящего также культовое имя Феб.

Понятно, что к прорицателям из Малой Азии он (по праву землячества) относился гораздо лучше, чем к собственно грекам. Однако не обижал и противную сторону. Так, получил от него грозный дар и главный прорицатель ахейского войска Калхас.

Калхас, или Калхант, был прежде всего птицегадателем. Эта категория вещунов делала свои предсказания на основе наблюдений за полетом различных птиц (орлов, ястребов, соколов, воронов и голубей), за их пением и поведением.

Во время одного из таких гаданий и получил Калхас дар предвидения. Это подтверждает и Гомер в первой книге «Илиады»:

«Но испытаем, Атрид, и вопросим жреца, иль пророка,

Или гадателя снов (и сны от Зевеса бывают):

Пусть нам поведают, чем раздражен Аполлон

небожитель?

Он за обет несвершенный, за жертву ль стотельную

гневен

Или от агнцев и избранных коз благовонного тука

Требует бог, чтоб ахеян избавить от пагубной язвы?»

Так произнесши, воссел Ахиллес; и мгновенно от

сонма

Калхас восстал Фесторид, верховный птицегадатель.

Мудрый, ведал он все, что минуло, что есть и что

будет,

И ахеян суда предводил к Илиону

Даром предвиденья, свыше ему вдохновенным от

Феба.

Когда герои Греции собрались в Авлиде, чтобы плыть оцуда к берегам Трои, они пришли к алтарям с намерением принести жертвы богам и молить о счастливом плавании. Внезапно из подножия алтаря вылез кроваво-пестрый дракон и «взвился на явор», где в гнезде сидела птица с восемью птенцами.

Дракон сначала сожрал птенцов, а затем и саму мать. И все это на глазах у опешивших греков.

Герои явно растерялись, но вещий Калхас объяснил очевидцам чудесного знамения его сокровенный смысл.

Количество птиц включая самку, — это число лет, которые проведут ахейцы под стенами Трои. На десятый же год город будет захвачен и полностью разрушен.

Дальнейшие события показали, что прорицатель был абсолютно прав.

Нужно сказать, что сбылись все предсказания Калхаса, касающиеся Троянской войны. Приведем хотя бы некоторые из них.

Братьям Атридам, Агамемнону и Менелаю, он предсказал, что только в том случае возьмут они великую Трою, если в походе будет участвовать Ахилл.

А когда греки никак не могли выйти в море из-за непогоды, объявил о том, что лишь тогда богиня Артемида смилостивится над ними, когда принесут ей в жертву прекрасную дочь Агамемнона Ифигению.

Мало того что предсказал, так и еще едва не возмутил народ на гражданскую войну, поскольку Агамемнон не хотел расставаться с любимой дочерью, а Ахилл, объявленный женихом Ифигении, решил не давать ее в обиду и с мечом в руках встал у входа в шатер, где находилась несчастная девица.

Однако Ифигения оказалась смелее знаменитых героев. Она не хотела противиться воле Артемиды и объявила, что готова добровольно пойти под жертвенный нож ради общего дела.

Как вы думаете, в чьих именно руках находился этот нож, больше смахивающий на кинжал? Да-да, именно в руках Калхаса.