Кастанеда. Код иной реальности
Шрифт:
– Тогда приводи себя в порядок и спускайся в ресторан, – бодрым командирским тоном сказал он. – Мы будем ждать тебя там.
По пути в ресторан я постучался в номер к Теду; он оказался пуст; горничная сообщила, что «джентльмен покинул гостиницу рано утром». Тед уехал не попрощавшись – от этого мне стало еще сквернее, хотя, конечно, Ловенталь мог поступить так только по приказу Кастанеды. В том, что и Кассандры уже не было в Милуоки, я не сомневался.
Кастанеда и оба дона ждали меня за почти пустым столом. Я не увидел ничего, кроме кофейника
– Угощайся. – Кастанеда сделал жест в сторону мандаринов.
– Спасибо, я еще что-нибудь закажу. С вашего позволения, – Я уже собирался махнуть официанту, но Кастанеда перехватил мою руку.
– Нашего позволения нет, – резко сказал он. – Выпей кофе и съешь мандарин.
Я возмутился:
– Но я голоден! Я хочу яичницу с беконом, и тосты, и джем, и стакан томатного сока…
– Хорошо, – смягчился Карлос. – Можешь съесть два мандарина. Но это максимум.
Я посмотрел на него, потом перевел взгляд на Хесуса и Фернандо. Глаза их смеялись. Снова издеваются?.. Я попросил объяснений.
– Тебе очень хочется яичницу с беконом? – вопросом на вопрос ответил Кастанеда.
– Очень, – сглотнув слюну, признался я. – Из четырех яиц. И много бекона.
– А чего тебе еще очень хочется?
Я задумался. Очень мне хотелось есть. Сильнее только хотелось забыть обо всем, что случилось. Продолжать жить так, как будто ничего не было. Я откровенно сказал об этом Кастанеде, надеясь на то, что он рассмеется, похлопает меня по спине, и объявит, что все это – шутка, подстроенная им для того, чтобы позабавить, а заодно и кое-чему научить своих не слишком одаренных курсистов.
Но Кастанеда был серьезен.
– С этой ночи, с момента, когда ты увидел свое зачатие и начал наращивать личное время, тебе нельзя ничего из того, что очень хочется. Абсолютное табу на сильные желания. Особенно на те, что кажутся тебе естественными, а потому вполне простительными.
– Да как же… тогда жить? – я был раздавлен этим приговором.
– Замечательно жить! – ответил вместо него Хесус. – Лучше не бывает!
– Да, да, лучше не бывает! – довольно подтвердил Фернандо.
– Видишь ли, Яков, – продолжал Кастанеда. – Отказ от сильных желаний не означает отказа от желаний вообще. Стоит тебе хорошенько поразмыслить, и ты поймешь, что все верные решения и поступки ты совершал отнюдь не под влиянием сильного желания. Некоторую часть этих поступков ты делал вообще без желания, или даже против него. Но ты делал это, зная, что так будет правильно и хорошо. Запрещая себе следовать сильным желаниям, ты ничего не потеряешь. А приобретешь очень многое.
– Многое – что?
– Самое главное для тебя: защиту, – неторопливо выговорил он. – Тебе надо выстроить мощную оборону, чтобы темные маги
– А как же дон Хесус и дон Фернандо? Они покинут меня? – От одной этой мысли мне стало страшно.
– Они останутся с тобой, пока ты не станешь магом, – произнес Кастанеда. – А когда это случится, не имею понятия. У тебя нет наставника, и я не знаю никого, кто мог бы им стать.
– Значит, донам придется сопровождать меня до конца жизни?
– Ну почему же. Шансы на магическое посвящение у тебя неплохие – после ночного ритуала со смертью. Собственно, можешь считать это посвящением… Но за ним неизбежно идет следующий шаг. И этот шаг – табу. Самоограничение. Оно поможет тебе приблизиться к магическому осознанию – и тогда, прибавив намерение, ты начнешь продвигаться. Ограничь себя в сильных желаниях, – повторил он.
– А если это сильное желание будет касаться вопроса жизни и смерти? – спросил я. – Ну, хотя бы просто жизни… Вот сейчас: я сильно хочу есть. И это желание не пропадет само по себе. Я буду хотеть есть до тех пор, пока не утолю голод. Не ходить же мне голодным все время!
– С подобными желаниями расправляются очень просто, – рассмеялся Хесус. – Погоди немного, – он поднялся и ушел.
– Если сильное желание мучает тебя очень долгое время, – объяснял Кастанеда, – и тебе никак не удается прогнать его, или же ты понимаешь, что без удовлетворения этого желания тебе трудно двигаться дальше, ты можешь его осуществить. Но самым неприятным для тебя путем.
– Как понять – самым неприятным? – спросил я.
– Таким, что убьет это желание в корне. Пары-тройки подобных уроков хватит на что, чтобы приобрести Силу, которая позволит тебе без труда говорить себе «стоп!», когда сильное желание попытается овладеть тобой.
Я задумался. Как можно неприятно удовлетворить голод, жажду, или, допустим, зуд? У меня не хватало фантазии, чтобы представить себе это. Ну, пусть вместо изысканного блюда и бокала вина я съем кусок хлеба и запью его водой. Но это не неприятно; тем более что я совсем не гурман.
– Карлос, дай мне такой урок! – попросил я. – Чтобы я понял.
– Ты его получишь прямо сейчас, – сказал Карлос, глядя мне за спину. Я обернулся. Со стороны бара к нам подходил Хесус; в руках дон держал поднос, на котором стояла пивная кружка с чем-то красным. Он подошел и поставил ее передо мной. В кружке дрожала коралловая масса, полная белесых и коричневых ошметков. Запах она издавала прескверный.
– Хесус, что это за помои?
– Яичница из четырех яиц, много бекона, тосты и джем, и томатный сок, – буднично перечислил он. – Все что ты пожелал, дон Яго.
К горлу подкатила тошнота.
– Спасибо, – сказал я. – Лучше похожу голодным.
– О, нет! – возразил Кастанеда. – Ты это выпьешь, и голод моментально уйдет.
– Он уже ушел, – я отодвинул от себя кружку с мерзким пойлом.
– Ты это выпьешь, – повторил он.
– Ни за что, – настаивал я.