Кастор
Шрифт:
– Кун, как только я сюда прибыл, я думал только об этом, но как, как обойти все эти системы? Поверь, я специалист в этом деле, это невозможно.
– Можно, если знать как. У меня есть план. Я хочу убежать на Фунию. Как это сделать, пока не знаю, но есть идея, как сбежать с этой планеты. Когда это удастся, придумаю, как улететь на Фунию. Придётся жить под чужим именем, сделать новые документы. По роду своей деятельности мне приходилось попутно изучать те миры, координаты которых закладывались в программу навигационной системы и Фуния, пожалуй, единственный из миров в этом секторе, который умудряется сохранять независимость от Кастора. И как ты думаешь, в чём секрет её независимости?
– Наверное,
– Ты отчасти прав. У них есть флот боевых кораблей, однако не такой большой, как у Кастора. Я тоже так поначалу думал, но после одного случая понял, что дело не только в технологиях.
Фунианцы, когда Кастор протянул свои щупальца к их планете, поняли, что независимости Фунии скоро придёт конец, если они не придумают универсальную защиту. И придумали. Они поставили на своей планете знаешь что?
– Нет. Не тяни, времени у нас мало, ты хочешь, чтобы я ждал продолжения до завтра?
– Они соорудили на своей планете целый ряд громадных пирамид! На всех континентах, в строго определённых местах.
– ???
– Да, да, комплекс пирамид.
– Зачем? Почему Кастор не захотел оккупировать Фунию? Причем здесь пирамиды?
– Есть информация, что на Фунии собрался Совет Правителей, и они решили построить эти сооружения, руководствуясь своими знаниями. Эти правители не простые люди. Это мудрецы. Им доступны такие знания, которые не доступны простым фунианцам. Поэтому их планета не загажена отходами, как многие миры Кастора и сохранила свой первоначальный облик. Тебе известны свойства пирамиды?
– В общих чертах. Лучше растолкуй, - я начал терять терпение.
– Одним из её свойств, кроме прочих, является уникальная проводимость дзета-лучей. Они соорудили их из гигантских каменных блоков, весящих каждый десятки, сотни тонн и подогнали их друг к другу так плотно, что отпала необходимость в связующем компоненте. Внутри поставили дзета-генераторы. Два генератора разной полярности. Известен лишь общий принцип: пирамида испускала узконаправленный дзета-луч вверх, где на орбите его перехватывал специальный корабль. Он либо рассеивал луч, либо отражал его в любую точку пространства его плоскости, где появлялись вражеские корабли. В другом месте другая пирамида испускала точно такой же луч, который перехватывал другой корабль и мог сконцентрировать его в другой плоскости пространства и так далее. Таким образом, всё пространство вокруг планеты перекрывалось лучами, что и произошло, когда Кастор направил к планете свой флот. Когда они подошли достаточно близко к Фунии, фунианцы врубили свои отражатели и движки кораблей Союза заглохли. Они стали неуправляемыми и дрейфовали, пока фунианский флот не обложил их со всех сторон и приказал сдаться. Им ничего не оставалось, как сдаться - лапки кверху и прощай корабли! Фунианцы их забрали себе, а команду отослали на Кастор, объяснив свою позицию. Потом начались переговоры, в результате которых Кастор был вынужден признать независимость Фунии и наладить с ней дипломатические отношения.
– Откуда ты знаешь эти подробности? По-моему это закрытая информация.
– Дело в том, что меня несколько лет назад как программиста призвали в исследовательскую группу для изучения проблемы. Я и несколько моих коллег создавали программу для решения этой непростой задачи – защиты двигателей от проникновения этих лучей. Однако после двух лет исследований были вынуждены признать, что решение недостижимо, ибо нам неизвестны были многие параметры этих лучей. Осталась небольшая группа физиков, которые до сих пор работают над этой проблемой. А я и мои коллеги вернулись обратно в компанию. Я хочу попасть туда, и я сделаю
Вскоре наши частые разговоры были замечены, и в моей камере был произведён обыск. Обыскали и камеру Куна, после чего мы перестали обсуждать свои дела, ограничиваясь лишь короткими фразами. «В тюрьме и у стен есть уши», - сказал он мне. Мы понимали друг друга с полуслова и оба хотели вырваться отсюда.
Кун посвятил меня в план лишь в общих чертах. Не потому что боялся, что я предам его, а потому что время от времени кого-нибудь из заключённых забирали на бета-тестирование, и после обыска он сказал мне, что это произойдёт со дня на день. Тестирование проводили скорее для протокола. Никто не верил, что с Ганора можно убежать. Однако побег был совершён среди бела дня во время одной из прогулок.
Глава III. Побег
В один из дней Кун шепнул мне, что завтра на утренней прогулке произойдёт то, о чём мы мечтали. «Друг мой, будь готов завтра, следуй за мной, держись поближе и смотри в оба!», - и он весело подмигнул и, сунув руки в карманы тюремной робы, с беспечным видом отошёл от меня.
Весь день я провёл в лихорадочном возбуждении. Его затея мне казалась немыслимой. Однако перспектива провести всю жизнь здесь не давала страху укорениться в моём сердце. Я желал свободы.
Утром следующего дня после завтрака нас повели на прогулку. Это была огороженная сеткой площадка, вмещавшая пятьдесят заключённых. В каждом секторе было по площадке. Заключённые могли туда входить свободно, когда их выпускали из камер. В одно и то же время раздавался сигнал, и дверь камеры автоматически открывалась. Ровно через полчаса раздавался предупредительный сигнал, и заключённые уходили по своим камерам. Через пять минут камеры также автоматически закрывались. В каждом секторе этажа находилось два надзирателя, которые следили за тем, чтобы заключённые следовали распорядку. В противном случае нарушителя помещали в карцер на срок от одного до трёх суток. Карцер размещался в центральной части уровня и обычно пустовал. Никто не хотел нарушать заведённый распорядок, зная, что его ждёт в противном случае.
В тот день мы гуляли по площадке, и я находился неподалёку от Куна, внимательно следя за ним. Вдруг он подошёл с ухмылкой на лице и с размаха бьёт меня кулаком в лицо. От неожиданности я потерял равновесие и чуть не упал, но затем сгруппировался и увернулся от следующего удара и нанёс ему ответный. Завязалась драка и друг шепнул мне: «Полегче, парень, нам не нужны серьёзные повреждения. Не то всё сорвётся». Я понял, что это инсценировка. Кун кричал на меня грязными ругательствами, а я, сделав свирепым лицо, пытался ударить его для виду. Завыла секторальная сирена и на площадку ворвались двое надзирателей, находившихся поблизости. Под её звуки заключённые бросились на пол, легли на живот и положили руки на затылок. Мы продолжали драку и услышали голос в громкоговорителе: «Заключённые 3812 и 4214! Вы наказаны заключением в карцер на двое суток. Лечь на пол!» Мы прекратили драку и послушно подошли к ограде, заложив руки за спину. Кун шепнул мне:
– Делай, что я.
Надзиратели встали за нашими спинами, и надели наручники. Затем слегка ударили дубинками по бокам и приказали следовать за ними. Первый охранник пошёл впереди, за ним Кун, потом я и замыкал шествие второй надзиратель. Мы покинули площадку, и вышли в коридор, который связывал наш сектор с центральной частью, где находился резервуар для хранения пищевых отходов. Дело в том, что на Ганоре все отходы подвергались вторичной переработке, в том числе пищевые, которые шли на свиноферму. Отходов было столько, что их хватало на откорм многочисленного поголовья свиней, которые плодились и размножались ежесуточно. Свинокомплекс находился за пределами нашей тюрьмы рядом с теплицами и пищевым комплексом.