Катализатор. Серебряный Сумрак
Шрифт:
Потом… потом яростный, трескучий огонь отрезал наверху двоих – Инну и Катюшку, трехлетнюю девочку, всегда прежде тихую и неразговорчивую. А сейчас испуганно вцепившуюся в Иннину руку своими двумя.
Катина мать уехала на сутки к родне в город, а старшую сестру Лену Инна только что вытолкала вниз. В одиннадцать лет умирать определенно рано. Даже героически.
Ребенка Инна, осторожно отцепив судорожно вцепившиеся лапки, бросила на руки Саше. Поймал.
А
К счастью, под окном был мягкий сугроб. Вчера щедро намело. А под ним – куча прошлогодних листьев. Мягких, полугнилых. Было страшно, а потом смешно.
И снова страшно. Когда сверху камнем рухнула пылающая балка. С треском и грохотом.
Под истошный крик Наташи – мимо. На полметра. Почти.
Страшно. Жутко. Холодно. И одиноко.
Нет. Хорошо, что холодно. Иначе бы спасительный сугроб растаял ночью. Если бы вдруг внезапная оттепель – посреди холодного января. Оттепель, но без дождя.
Народ зябко жмется друг к другу. Разжигает жалко чадящие костры. На снегу. Том самом, щедро наваленном.
А в паре десятков метров догорает «Надежда».
Инна молча подсела к общему костру, приняла из чьих-то дружески протянутых рук теплую фляжку. Отхлебнула. Чай или водка? Не понять. И того мало.
И нечем помыть руки – все в густой черной саже. И нечем протереть слезящиеся глаза. От дыма – конечно же, от дыма.
Скупой на слова Куратор указаний на такой случай не давал. Как и никаких других. С самого отъезда.
И что теперь делать?
2
Ночная охота Инне понравилась. До этого основной процесс ловли обреченных на съедение преступников представлялся ей смутно. Предыдущие–то сами их с Яром нашли.
А тут как быть? И в самом деле активно бродить по темным аллеям? Чутко прислушиваться – вдруг кто заполошно заорет? И сломя голову нестись туда? Кушать подано, спешите жрать.
Оказалось – нет. Всё гораздо проще.
Видите ли, любезная администратор осведомлена о… некоторых особенностях нынешних постояльцев. (Пожалуй, стоит приглядеться и к прочим.) А поскольку сами они заявить о своих личных проблемах по понятным причинам стесняются – лучше предложить необходимые услуги самой. А чтобы столь личный разговор прошел деликатнее, воспитанная администратор его начала с вполне осведомленной о тонких деталях Инной, а не с самим… больным. Это ведь не Инне нужно обязательное к приему лекарство, правильно? Значит, она вполне способна обсудить столь осторожную тему, не краснея.
Ошалевшая Катализатор чуть не решила, что приветливая и гостеприимная Татьяна Ивановна предлагает гостям собственную шею. То
Оказалось, все догадки – мимо. Там-то и там-то удобно расположены подпольные клубы. Для тайных любителей запретных удовольствий. Кого обычно предпочитает кушать уважаемый господин вампир? Педофилов, садистов, банальных гопников-насильников? Или разжиревших новорусов – любителей травить боевыми собаками пойманных бомжей? Или наркодилеров – о, у них бывает такая забористая кровь. Еще ни один, даже самый привередливый клиент не жаловался.
А как насчет «детского бизнеса»? О, Инна неправильно поняла. Не надо так нервничать. Есть положено не детей, а тех, кто ими торгует. Уважаемая гостья ведь наверняка видела нищих со «спящими» детьми? Так они вовсе не спят. Они под крепкими наркотиками. Если еще вообще живые.
Все эти группы риска имеют столько личных врагов, что на голодных вампиров подумают в последнюю очередь. И вообще, они ведь сами любят запретные удовольствия. А за всё нужно щедро платить. И порой вежливо меняться ролями. Так ведь справедливее?
Инна согласилась, что несомненно.
Прямо не бурлящий бизнесом город-несколько-миллионник, а готовая столовая. Приезжай-угощайся.
3
Сначала Инна решила, что здесь все погорельцы-отдыхающие просто настолько потрясены. И даже разозлилась, что ошалевший народ, но вполне себе живой и здоровый так долго не желает встряхнуться. Ведь это лишь они с Наткой только что, возможно, потеряли всё. Это они одни – опять вне закона. На семи ледяных ветрах.
А все прочие сейчас вернутся домой – к родным семьям. В теплые, уютные квартиры. Где с балкона не видно шустрых серохвостых белок и заснеженных сосенок, но и органы опеки с дубиной не гоняются. И с реальной угрозой детдома и колонии.
Найдутся для поправки слабого здоровья и расшатанных нервов и другие санатории. Не все же тут отдыхающие – поголовно матерые агенты Светлых Сил.
Но спасшийся народ зябко ежился. Кто-то пару раз проронил вескую фразу: «Убираться надо! Немедленно». Ему отвечали: «Теперь-то везде найдут».
Додумать догадку Инна не успела. Слишком уж невероятно. А голова уже ни черта не варит – от тревоги за Наташку. А заодно от холода, пережитого шока и усталости.
И навзрыд зарыдал мелкий Сережка. Громко и отчаянно – в почти полной тишине. Никого не стесняясь, как дошкольник младшей группы. Горько и безутешно.
Только догорающий зимний костер посреди подтаявшего от огня сугроба – и восьмилетний мальчишка:
– Мама, я не мог этого сделать! Ты же говорила, я не могу! Не смогу никогда!..