Катар
Шрифт:
— Что случилось? — обернулась к голограмме Стулте.
Отвечать Мирр не спешил. Ал же, как и все остальные, ощутил напряжение и тревогу в голосе сенаторши. Что удивило капитана, хоть он и осознал это много позже — готовность немедленно броситься что-то делать. Только ему никто ничего не приказывал.
Вылетев на перекресток, дрон передал будничную картинку. Четверо гвардейцев патруля остановились передохнуть. Кто-то сделал импровизированную скамейку, которой и решили воспользоваться утомленные долгой ходьбой люди.
— Бездна. Борк, свяжись с ними, пусть
— Сейчас, — схватился тот за коммуникатор.
Изрядно утомленный и раздраженный долгими плутаниями Энакин, бесящийся от выжимающих слезы запахов канализации, решил, что было бы неплохо разжиться языком. Как-то он внезапно сообразил, что сенаторши может не только не быть во дворце, но и просто среди живых. Почему-то раньше ему это в голову не приходило. Видимо, слишком занят был, представляя, как сам гранд-мастер ему падаванскую косичку срезает. Сверившись со схемой, парень решительно свернул в боковой тоннель и направился к выходу из осточертевшей канализации.
Оттолкнув люк, и рывком выбросив тело на поверхность, он нос к носу столкнулся с четверкой вооруженных людей. Пять пар удивленных глаз смотрели друг на друга. Время замерло. Слаженный писк стал набатом. Разрушил хрупкое равновесие. Гвардейцы машинально потянулись к коммуникаторам. «Тревогу хотят поднять», — сообразил Энакин. Нити пяти судеб столкнулись, сплелись на миг, натянулись, звеня от напряжения. Пылающий синий луч мелькнул смазанным росчерком. Дзинь — лопнули две невидимых струны. «Ха», — впечатал ботинок в лицо ближайшему гвардейцу Энакин. Клинок с гудением описал полукруг. «Бум» и «шлеп» наложились друг на друга — бластер и плоть упали на мостовую. Оставшийся без рук патрульный, непонимающе уставился на опаленные культяпки. Глаза искалеченного расширились, рот раскрылся.
Прервав ударом жуткий крик, но так и не избавившись от звона в ушах, Энакин подхватил отлетевшего после удара гвардейца. Забросив тело на плечо, парень поспешил скрыться в канализации.
В штабе вновь повисла тишина. Только в этот раз она была иной. Напряженной и… виноватой. Четыре жизни — итог самонадеянности и желание немного насолить джедайчику.
— Вот и ответ, — буркнул Мирр, сжимая кулак на рукояти силового меча. — Сенатор, останьтесь, я заигрался, их смерть на моей совести.
Девушка вскинулась, собираясь возразить, но удержалась.
— Он может быть неадекватен. Я слышал… — начал Ал, но легкое движение латной перчатки остановило его.
— Пожалуйста, будь осторожней, — попросила Стулте, коснувшись руки Мирра.
— Учитель…
— Все будет нормально, Асока. Буду.
Никто больше не нарушил тишины. Молча проводили взглядами массивную фигуру до дверей, а когда те закрылись, развернулись к проецируемой голограмме. Ал поймал себя на том, что сжимает кулаки. Бросив украдкой взгляд на остальных, капитан отметил, что не одинок. «Когда я начал их своими считать?» — удивился он, смотря на лица тех, кого увидел не более получаса назад.
Пробежав
— Новое слово в прикладной некромантии? — раздалось из-за спины.
— Ты кто?! — подскочил Энакин разворачиваясь и активируя меч.
Выставленный им клинок дрожал. Кончик оружия описывал замысловатые траектории. Назвать получившееся стойкой, мог бы лишь тот, кто ничего не понимал в фехтовании. Тело-то давно заученное выполнило, но пляшущий в руках меч, от этого смотреться палкой не переставал.
— Зачем ты их убил? — спросил Мирр, складывая на груди руки.
— Они бандиты! — истерично ответил Энакин, пытаясь справиться с собой.
Сам по себе закованный в бронескаф тип его не слишком беспокоил. Парень был уверен, что легко справится с ним. Вот только тот с чего-то не нападал, а спрашивал.
— И как ты это определил, джедай? — чуть подался вперед Мирр.
Ответить Энакин не смог. Слова про оружие, броню, и то что тут все бандиты по определению, застряли в горле. Показались глупыми и жалкими. Он очень не любил оправдываться, когда интуитивно понимал, что не прав.
— Скажи мне, вспомни, что ты почувствовал в них? — задал новый вопрос Мирр.
— Удивление, — буркнул парень, начав против воли прокручивать воспоминания.
— И только?
— Н-нет, — потряс головой Энакин.
Сейчас, стоя в зловонной канализации, вымазанный нечистотами, он понимал то, что должен был понять раньше. Убитые им не просто удивились, они обрадовались. Энакин был далеко не дурак. Сообразить, что стало причиной, он сумел. Только верить в это не хотелось.
— И что же ты еще почувствовал в них, джедай? Отвечать! — неожиданно рявкнул Мирр.
— Радость, — выпалил Энакин, еще до того, как сообразил, что делает.
— Они думали, что ты еще один выживший. Обрадовались, хотели тебе помочь, джедай, — хлестнул словами Мирр.
— Я подумал, они тревогу поднять хотят. Они были…
— Совсем не похожи на бандитов.
— Не похожи, — опустил взгляд Энакин и отключил сейбер.
Не хотелось ему сейчас смотреть на его отражение в визорах шлема. Десять лет рабства на Татуине, научили парня определять бандитов и наемников. Оценивать их опасность и настроение. Он хорошо знал подобную публику. Дело даже не в том, что убитые им были в чистой и однотипной форме, а в том, как он их ощущал. «Но почему меня это не остановило?» — задавался он вопросом и не находил ответа.