Катарсис империи

Модус Илья Сергеевич

На сигнальных фалах неповрежденной фок-мачты "Хацусе" вверх побежали несколько пестрых флажков. В это же время орудия кормовой башни "Цесаревича", наконец, перезарядились и послали свою порцию "приветов" непрошеным гостям. Но в это же время Вервольф заметил, что дым из труб японских кораблей стал намного более густым - Носиба увеличивал скорость отряда, сбивая русским прицел. Поэтому, пролетев по длинной дуге, снаряды "Цесаревича", нацеленные Мякишевым в самую середину "Хацусе", попасть в свою цель уже не могли. Но флагману Носибы всё равно досталось - один из снарядов лег менее чем в десяти саженях от кормы японца, второй же, пробив по диагонали с правого борта к левому небронированные верхнюю и среднюю палубу в корме, ударил в скос бронированного карапаса, отрикошетил и взорвался, уже ударившись изнутри в 102-мм броню кормового пояса. Взрывная волна, обломки рубашки и подкладки под броню, увесистые осколки толстостенного бронебойного снаряда,

отраженные скосом бронепалубы и поясом, рванулись вверх и внутрь корпуса корабля. Находившийся двумя палубами выше расчет кормового трёхдюймового орудия погиб на месте, офицерские каюты в корме были разбиты, настил верхней палубы в нескольких местах встал "на дыбы", в изрешеченном каземате начался пожар от воспламенившихся трехдюймовых патронов. Хотя внешне всё выглядело не так страшно - Вервольф увидел лишь небольшой султан светлого пироксилинового дыма, возникший в месте попадания. Но затем за кормой "Хацусе" потянулся темный дымный след, постепенно становящийся всё гуще... Сигнальщики и связисты "орлиного гнезда" грянули "Ура!".

Вервольф обернулся:

– Связь! Передайте на "Цесаревич" - "Есть попадание!" - а то сами радуетесь, черти полосатые, а им ведь не видно!

– Уже передано, Ваше превосходительство!
– тут же отозвался высокий черноусый матрос у аппарата.
– Я им первым же делом сообщил!

– Молодец! Как звать-то тебя?

– Матрос Петр Спиридонов, Ваше превосходительство!
– вскочив и вытянувшись в струну выпалил связист.

– Ну что ж, матрос Петр Спиридонов! Объявляю тебе благодарность за сообразительность и расторопность! Ибо боевой дух на корабле - это прежде всего!

– Рад стараться, Ваше превосходительство!

– Ну, а теперь садись к аппарату, матрос Спиридонов, надо дальше дело делать!

– Слушаюсь, Ваше превосходительство!

И работа корректировочного поста вновь пошла в привычном русле...

Через минуту орудия "Цесаревича" и кормовой башни "Ретвизана" вновь будут заряжены и смогут послать ещё шесть сюрпризов нашим гостям...

Вот только Носиба не дал нам этой минуты. Орудия концевого "Ясимы" уже завершили разворот в сторону Артура после перезарядки. Прошел ещё какой-то миг, и жерла двенадцатидюймовок "Хацусе", "Сикисимы" и "Ясимы", изрыгая дым и пламя, в течение десяти секунд выбросили по направлению к Артуру двенадцать начиненных шимозой снарядов. В небе над наблюдательным постом царила жуткая какофония - рев пролетающих друг за другом снарядов накладывался на долетавший с запозданием гром выстрелов.

– "Хацусе" поворачивает!
– донесся крик одного из наблюдателей.

Подскочив к брустверу и взглянув на японские корабли, Вервольф понял, что сигнальщик ошибся. Поворачивал не "Хацусе". Вернее - не только он один - поворачивала "все вдруг" вся колонна японских броненосцев - все три бронированных серых чудища, выбрасывая из труб густые клубы дыма, описывали на ясной морской глади крутую циркуляцию влево. Носиба-сан пытался вывести свой отряд из-под русского огня. Бить сейчас по его кораблям - значит лишь зря тратить снаряды.

– Андрей Константинович! Дождитесь, когда он закончит поворот, и потом вновь открывайте огонь!

– Есть, Ваше превосходительство! На дальномере! Дистанция?

И карандаш Мякишева принялся рисовать на карте большой крюк, отслеживая передвижение японского флагмана...

Теперь Вервольф стоял, глядя в противоположном направлении - ведь на завершение маневра японскому адмиралу понадобится не одна минута, поэтому есть немного времени поглядеть на Артур. А там вновь бушевала "шимозная гроза" - один за другим в водах бухты вырастали столбы воды и дыма вровень с мачтами кораблей. Судя по значительному разбросу снарядов, японские артиллеристы явно поторопились с залпом, чтобы успеть до начала поворота. Поэтому попадания в этот раз носили, в основном, случайный характер. Вот один из снарядов взорвался на берегу, где-то в Новом городе, подняв в небо громадное облако бурого дыма, пыли, обломков кирпича, щепок от бревен и досок... Вот ещё один упал на место стоянки китайских джонок на отмели у берега Тигрового Хвоста - вместе с фонтаном грязи в воздух взлетели деревянные обломки, ошметки парусов, бочки, весла...А, может быть, и тела людей - отсюда, с большого расстояния, всех подробностей было не разобрать. Да и, слава Богу. А вот Илья сейчас был почти что в самой гуще событий - "Петропавловск" под вице-адмиральским флагом на фор-стеньге как раз проходил мимо основания Тигрового хвоста, устремляясь к морю. За ним следом, словно привязанная, следовала "Полтава". "Победа" уже развернулась носом к выходу и потихоньку обходила кончик хвоста тигра с расположенным на нем эллингом. "Пересвет" и "Севастополь" всё ещё стояли на месте, пропуская в море броненосцы, стоявшие до этого ближе к выходу из гавани. Вот, совсем рядом с "Севастополем", вырос высокий фонтан мутной воды - очевидно, артиллеристы "Хацусе" всё же учли

корректировку после первого своего залпа, ибо через долю секунды на борту русского броненосца между башней среднего калибра и кормовой двенадцатидюймовой башней расцвел на миг огненный цветок, обрамленный черно-бурыми лепестками дыма. Сердце советника сжалось при виде этой картины. Но спустя несколько секунд ветерок отнес в сторону дымную шапку от взрыва снаряда и Вервольф внимательно посмотрел на "Севастополь". Отсюда он выглядел совершенно неповрежденным. По крайней мере, признаков пожара на корабле не было. Как стало известно позже, уже после боя, японский снаряд попал в бронепояс у самой верхней его кромки под довольно острым углом, так что пробить его он не смог и взорвался прямо на броне снаружи корпуса. Так что "Севастополь" отделался несколькими осколочными пробоинами в небронированном борту выше бронепояса, разбитым вельботом и следами от осколков на выступающей части барбета и вращающейся части правой кормовой шестидюймовой башни. Несколько человек палубной команды получили ранения.

Но долго рассматривать "Севастополь" не получилось - внимание советника привлекла частая стрельба и звуки взрывов с другой стороны - со стороны моря. Глядя с южного бруствера, он видел, что уже почти развернувшиеся на обратный курс броненосцы отряда Носиба открыли огонь из шестидюймовок левого борта. Их цель была ниже и правее наблюдательного поста - маяк Лаотешань был почти полностью скрыт клубами разрывов японских снарядов. Во все стороны с воем и свистом летели осколки снарядов, обломки скал, падали с перебитыми стволами деревья. Очевидно, японцы решили, что именно с маяка корректируется стрельба кораблей русской эскадры и решили его уничтожить. Вот уже дважды их снаряды попали в маяк, но белая башенка, иссеченная осколками, с выбитой местами каменной кладкой, пока ещё держалась.

– Господин советник, японский отряд на постоянном курсе!
– доложил Мякишев.

– Хорошо, Андрей Константинович! Огонь по готовности! Как и прошлый раз - пристрелка - побашенно, при накрытии - полными залпами!

– Будет исполнено!

– И ещё, Андрей Константинович! Попробуйте ударить по головному при помощи стрельбы по квадратам.

– Есть, господин контр-адмирал!

Стрельба шестидюймовок японцев стихла. Вервольф вновь подошел к самому брустверу, чтобы посмотреть на маяк. Но маяка уже не было - на месте белой башенки теперь громоздилась лишь груда камней в окружении обгоревших и поломанных деревьев, с которых осколки срубили все ветки, да дым от пожара в развалинах домика смотрителя маяка поднимался в высокое голубое небо...

Вражеская колонна уже шла обратным курсом, вновь наводя свои орудия на Артур. Но прежде, чем они открыли огонь, два водяных столба выросли в двух кабельтовых справа от "Хацусе" - "Ретвизан" снова начал пристрелку по флагману ударного отряда. Носиба ответил ему огнём главного калибра всех броненосцев - и двенадцать снарядов вновь понеслись в сторону Артура. Секунд через двадцать пять они с грохотом начали рваться в холодной воде гавани. Залп лег довольно кучно, почти у самого кончика Тигрового хвоста. Но попаданий в русские корабли, если не считать осколочной пробоины в трубе "Страшного" да пробитой другим осколком навылет шлюпки на "Пересвете", не было. "Петропавловск" уже скрылся за Тигровым полуостровом, как и носовая половина "Полтавы" - сейчас Вервольфу была видна лишь её часть от грот-мачты до кормы. И огромный шелковый Андреевский флаг броненосца - подарок полтавского дворянства. В двух кабельтовых за "Полтавой" шла "Победа". Броненосцы совершали выход, не дожидаясь прилива. Илья сильно рисковал. Нет, в теории такое, в принципе, было возможно. И даже на практике - Вервольф помнил, как когда то и где-то читал, что Макаров умудрялся проделывать подобный фокус. Но риск был велик - сядь сейчас кто-то из броненосцев на мель, и в проходе образуется куча-мала из кораблей эскадры. И если её углядят крейсера - корректировщики, то всё, пиши пропало...

Он тут же тихонечко прикусил себе язык - нечего думать о таких вещах, тем более СЕЙЧАС!!!

Вот носовая башня "Цесаревича" дала залп по японцам. Вервольф не видел падения снарядов второго пристрелочного залпа кормовой установки "Цесаревича", но понял, что накрытия пока нет... А вот на сигнальной мачте Золотой горы уже развевается сигнальный флаг, разрешающий стрельбу не только двум подбитым броненосцам, но и всем, для кого цель находится в секторах обстрела. А ниже ещё два флажка - "Ж" и "8" - номер квадрата на карте.

"Прям игра в "Морской бой""!
– пронеслось в мыслях у Вервольфа. Но перекидная стрельба действительно напоминала эту старую игру. Только снаряды и корабли в ней теперь были настоящими. И смерть тоже будет настоящей... Свист снарядов "Цесаревича", пролетающих над головой, отвлек его от дальнейших философских мыслей и заставил обернуться к уходящей на юго-восток японской колонне. Через пять секунд два высоких стола водяных брызг поднялись в паре десятков саженей от левого борта "Хацусе".