Катарсис No 3 (Бой не вечен)
Шрифт:
Гости переглянулись. Старший перестал улыбаться, в глазах младшего мигнули колючие огоньки, но оба остались спокойными, и Панкрат почувствовал, насколько они уверены в себе и опасны. Глянул на «Форд», внутри которого сидели еще двое пассажиров. Номера машина имела не переславльские.
– Вообще-то разговаривать так неудобно, – сказал узкогубый обладатель перстня, – но мы вас понимаем. Я представляю службу криминального контроля МВД России – СТОКК. Нам очень понравилось, как вы поставили дело по охране рыбзавода, поэтому мы предлагаем вам работать с нами. Зарплата, естественно, у вас будет на
– Спасибо, – покривил губы Панкрат, вспоминая свою неудачную попытку устроиться в Комиссии по координации оперативно-розыскной работы, – я и так свободен, а денег мне хватает.
– И все же вы подумайте. – Узкогубый достал из кармана визитку, протянул Воробьеву. – Позвоните по этому телефону, если надумаете.
Вербовщики неведомой службы СТОКК вернулись к своей машине, «Форд» укатил. Проводив его взглядом, Панкрат повертел в руках белую карточку с золотой полоской поперек, буквами СТОКК, выдавленным птичьим глазом в одном уголке визитки и лотосом в другом, хотел выбросить, но передумал. Он вдруг понял, что его смущало: птичий глаз на визитке напоминал больше объектив телекамеры. Возможно, и перстень с черным камнем на пальце визитера также был миниатюрной телекамерой.
В задумчивости Панкрат тронул машину с места, повернул вдоль завода направо, хотя домой надо было ехать прямо, по Плещеевской и Найденова; дом, где жили Воробьевы с бабой Улей, стоял на улице Кузнецова. Очнулся он возле Сорокосвятской церкви, за которой располагалось старое кладбище; людей здесь давно не хоронили. Остановил машину, глядя на серые и черные стволы деревьев, на ветки, уже набухавшие почками, и вдруг в просветы между деревьями увидел каких-то людей, возившихся среди крестов и могил. Сначала подумал, что это монахи чистят кладбище от мусора после зимы, потом сообразил, что четверо мужчин занимаются вовсе не уборкой территории старого погоста. В поте лица они срубали зубилами бронзовые таблички с памятников и плит.
Первым побуждением Панкрата было разогнать мародеров и как следует проучить, чтобы в следующий раз неповадно было вести заготовку цветных металлов столь варварским способом. Потом вспомнилось напутствие Асламова избегать подобных конфликтов, и Панкрат развернул машину, намереваясь ехать обратно. Однако, не проехав и полусотни метров, затормозил. Душевный призыв остановить вандалов был столь велик, что о последствиях нового инцидента уже не думалось.
В ограде кладбища отыскался пролом, через который Воробьев и проник на его территорию. Не слышно ступая по слежавшейся листве, приблизился к самозабвенно работающим «заготовителям», негромко окликнул:
– Эй, граждане ворюги!
Его тихий голос произвел эффект разорвавшейся бомбы.
Мужчины – двое пожилых и двое помоложе, одетые в ватники и сапоги, побросали свой инструмент и отпрянули от исковерканных гранитных плит и надгробий. Затем, увидев, что напугавший их парень один, двинулись к нему, подбирая молотки и ломики.
– Лучше бы вы добровольно пошли в милицию и все рассказали, – покачал головой Панкрат, не вынимая рук из карманов куртки.
Его уверенный спокойный тон подействовал на мародеров. Они в нерешительности
– У него пушка, наверно… – пробормотал один из них.
– Да нету у него ничего, – буркнул второй с сомнением, – на понт берет, гад.
– А ты проверь, – посоветовал Панкрат, оттопыривая пальцем карман таким образом, чтобы казалось, будто там действительно спрятан пистолет.
Мужики потеряли желание сопротивляться, начали отступать, бросая косые взгляды по сторонам.
– Стоять! – приказал Панкрат. – Я ведь не шутил насчет милиции. Сейчас вы скажете свои имена, фамилии, адреса, пообещаете пойти в органы, чистосердечно рассказать о своем хобби, и я вас отпущу.
– Ты что, земеля? – опешил самый старший из четверки. – Нам же по три года светит за это дело!
– А когда вы сюда шли, о чем думали? Одни идиоты крадут провода с высоковольтных линий электропередачи, другие курочат памятники… Фамилии!
– Да я его щас успокою, и ничего он мне не сделает! – бросился на Панкрата самый молодой «коллекционер» бронзы и отлетел назад от мощного удара ногой, врезался спиной в гранитную плиту, затих.
Грабители замерли.
– Фамилии, адреса, – ровным голосом повторил Панкрат.
– Степашин… Андрей Семенович, – хмуро проговорил старший. – Я в Борисоглебской слободе живу, дом пятнадцать.
– Ты? – перевел взгляд Воробьев на его соседа.
– Чубаров Петр, – буркнул тот. – Рядом с ним живу, дом одиннадцать.
– Селезнев Шура, – торопливо добавил третий. – Я не тутошний, из Беклемишева…
– А этого смельчака как зовут?
– Марбек, фамилию не знаем, из переселенцев они.
– Чья идея – собирать цветной лом на кладбище?
– Его, Марбека…
– Мало я ему дал. Забирайте инструмент и мотайте отсюда. Еще раз попадетесь – век не забудете!
– А как же… в милицию?
Панкрат посмотрел на серое изможденное лицо старшего «старателя», усмехнулся.
– Я сегодня добрый, отпускаю. Завтра придете и восстановите здесь все, как было. Понятно?
Мужики обрадованно закивали головами.
– Сделаем в лучшем виде…
– Не сумлевайтесь…
– А кто ты все ж таки будешь? – не удержался от вопроса Степашин. – Вроде как и не мент.
– Спецслужба по охране памятников старины, – веско сказал Панкрат.
– Ага… ну, мы тады пошли…
Мужики быстро засобирались, привели в чувство подельника и прыснули в кусты, направляясь к озеру. Видимо, там у них были привязаны лодки.
– Чтобы завтра было все как прежде, – бросил им вдогонку Панкрат. – Я проверю.
Постояв с минуту у раскуроченной плиты, он посчитал обезображенные надгробия – мародеры успели срубить таблички на шести могилах – и двинулся к машине, ощущая спиной чей-то внимательный взгляд. Ощущение взгляда сопровождало его и раньше, еще когда он только собирался пройти на кладбище, теперь же оно стало более острым, хотя спрятаться наблюдателю здесь было особенно негде, несмотря на сгущавшиеся сумерки. А когда Панкрат вышел к джипу, ему сразу стала понятна причина его ощущений.