Катастрофа в подарок
Шрифт:
Она подмигнула собственному отражению и тяжело вздохнула:
– Ещё из дома не вышла, а уже краснею и нервничаю. Пора прекращать! Можно подумать, до Иванова никто в ресторан не приглашал.
Наташа снова приложила платье к телу и разгладила ткань на бёдрах.
– Похоже, со сливками я тоже немного переборщила. Суметь бы в него втиснуться.
Платье учительница покупала два года назад, как раз через месяц после операции по удалению аппендицита. С тех пор успела набрать потерянный вес, о чём совершенно забыла. Деньги на одежду, не пригодную для повседневного пользования,
Наталья бросила платье на комод и стала судорожно рыться в шкафу.
– Ни-че-го.
Ничего, в чём можно было бы выйти сегодня в свет с красавчиком Львом, училка не обнаружила. Юбки и блузки с закрытым воротом вряд ли уместны для похода в ресторан. Как и уютные джинсы и свитера.
Она достала серое платье, взглянула на ряд круглых пуговиц вдоль спины.
– Прошлый век! Мечта старых дев из рассказов сестёр Бронте.
Брюнетка ещё раз взяла в руки синий наряд, потрогала на ощупь, попробовала растянуть ткань и, обнаружив, что та хорошо тянется, осталась довольной.
– Вот и славненько. Жировых складок у меня нет, – Наташа продолжала вертеться перед зеркалом, – живот не висит, а значит, стесняться нечего. Так даже сексуальнее. День святого Валентина сегодня или нет? А этот святоша знал толк в женской красоте.
Она прищурила глаза, сделав взгляд до пошлости томным, и провела кончиком языка по верхней губе, изображая соблазнительную красавицу из недавней романтической комедии.
– И пусть все обалдеют от моей стройной фигуры!
Под «всеми» Наталья, конечно, подразумевала Иванова, но первой «обалдела» Надя.
Мать критически оглядела дочь, показавшуюся из комнаты после почти часовых мучительных сборов. И сделала оценку внешнего вида единственного дитя, в очередной раз покушавшегося на обретение свободы. Неблагодарная совершенно не задумывалась, на что станут жить крошка Пуся с родительницей. Уж не на мизерные ли подачки Гамлета?
– С косметикой всё в норме. Причёска тоже удалась. С шикарными волосами, доставшимися тебе от меня, она всегда будет получаться. А вот платье…
Надежда Дмитриевна опустила восседающего с довольной мордой на её руках Пусика на пол и потянула за край декольте. Правая грудь учительницы попыталась выскочить наружу.
– Это что?
– Маленькое синее платье! Очень модная вещь… в сезоне! – Наташа намеренно не уточнила, в каком именно.
Она вернула на место край оттянутого матерью наряда. Декольте уменьшилось, грудь стыдливо спряталась, но, по закону переливающихся сосудов – если куда-то что-то долить, то откуда-то это что-то точно уйдёт, – длина стала до неприличия короткой.
Надежда с неодобрением качала головой: пояснение дочери её не впечатлило.
– Ну, то, что оно синее, я и сама вижу, а вот то, что маленькое…
Уверенная, что всё лучшее дочь взяла от неё, а все пороки – от отца, она не могла не оценить длину и форму ног первой учительницы в семьях Сидоровых и Петушкиных. Признать же подобное вслух не было в привычке «поперечной» матери. Ресторан – не то место, где принято откровенно сверкать телесами, по
– Скажи, а маленького платья чуть длиннее, чем это, у тебя нет? Что-то чересчур оно маленькое, хоть и синее!
Вкусу Нади Наталья никогда не доверяла. Она хорошо помнила, как в первых классах все мальчики с ухмылкой разглядывали платья, подобранные матерью для худышки-дочери, называя монашкой и советуя сменить банты на белый платок. Может, именно поэтому повзрослевшая Наташа так не любила носить платья?
– Другого нет. Если ты сейчас испортишь мне настроение, я останусь ужинать дома. И плакали тогда ваши мультики: будете смотреть вместе со мной канал «Дискавери».
Надежда вздрогнула. Вот этого она допустить не могла! Пуся терпеть не мог тот канал; его пугали непонятные животные и звуки, выдаваемые ими в эфире. Она тут же отметила себе, что сейчас в дочери проявляется отец с набором его худших качеств – тиран, кишкомот и нервомотатель. Делать нечего, придётся нацепить улыбку и идти на попятную. Нервная система Пусьена превыше всего!
Она чмокнула приплюснутый мокрый нос рождённого породистой крольчихой чада, прежде чем, растянув губы в улыбке, выдать следующее:
– Ну, вообще-то, ты в любом наряде красавица – это в тебе от меня! – но Надя не была бы собой, не упомянув имени нервирующего дочь парня: – Не зря же Клим телефон с утра до вечера обрывает.
Наталья проигнорировала последние слова, мило улыбнулась, почесала за ушком Пусю и вышла за дверь. Часы в прихожей показывали восемь вечера, а значит, директор должен подъехать.
Чёрный «Лэнд-Ровер», припаркованный у бордюра, сверкал чистотой. Дверь водителя распахнулась. Сначала в проёме показался начищенный до того же блеска, что и машина, ботинок. Затем серая брючина с тщательно отутюженной стрелкой. А следом сам Лев Карлович Иванов – одетый с иголочки, широко улыбающийся и до неприличия красивый.
Сердце учительницы дрогнуло, припустившись вскачь. Она нервно одёрнула полы чёрного пиджака, накинутого поверх платья в последнюю минуту, выбранного из-за цвета, гармонирующего с туфлями и сумкой. В панике размышляя: «Если вот так, как он, принято одеваться в ресторан, то куда тогда нарядилась я?» – Наташа мгновенно забыла, какой красоткой чувствовала себя всего несколько минут назад. Ей захотелось повернуться спиной к «Казанове» и рвануть назад, в уютное убежище маленькой комнаты. Она обернулась, выискивая взглядом окно родной кухни, выходящее во двор – и желание возвращаться моментально пропало.
В отделанном рейками, блестящем чистотой проёме второго этажа торчали два кроля. Надя в платке, повязанном концами вверх, прижавшаяся лицом к стеклу в желании разглядеть безумца, решившего потратить на ужин с дочерью уйму денег. И Пусик, усаженный рядом на подоконник. Две моськи с приплюснутыми носами выглядывали из клетки, образованной серебристыми перекладинами.
И без того огромные глаза приняли круглую форму. Она испуганно вздрогнула, громко икнула, стремительно развернулась и сделала шаг в направлении автомобиля. Совершенно разумно решив: из двух зол всегда следует выбирать меньшее.