Катастрофа
Шрифт:
Я вспомнил бесконечные дискуссии, которые велись учеными и дилетантами в предкосмическую эру. Некоторые уверяли, что человек не выдержит межпланетного полета. Что он сойдет с ума в незнакомой обстановке. Что он — дитя Земли, и никогда не приспособится к условиям, не похожим на земные. Что нам никогда не суждено встретиться с разумными обитателями других планет…
Какая чушь! Вот я лечу в Космосе и всем существом ощущаю, что я — дитя Вселенной, а не только одной планеты. Я торжествую, радуюсь этой мысли, как радуется ребенок, впервые открывающий мир за пределами своей колыбели и родительского дома. Человек —
Космос! Будущая обитель человечества! Она необъятна и прекрасна. Она — мое наследство, и я ее хозяин. Освобожденный Разум побеждает инерцию привычки, косности и эгоизма. Он стремится вперед и вперед, рушит одну за другой твердыни тайн, с удивлением и гордостью видит, что все они легко вмещаются в его безграничном лоне. Воистину прекрасна судьба твоя, человек! Ты — бездонная чаша познания, которая вечно будет черпать искристое вино мудрости из океана Беспредельности!
Астероид
Несколько часов я летел с выключенными двигателями, упиваясь изумительным ощущением невесомости. Кто-то говорил, что невесомость — неестественное состояние, вредное и утомительное для человека. Неправда! Это неслыханное блаженство, освобождение от кандалов инертной массы. Недаром в детстве нам снятся полеты в пространстве. Полеты без помощи крыльев, силой одного только желания. Глубокая, таинственная сущность Природы, заложенная в нашу натуру, тревожит нас, зовет в межзвездные дали, где нет тяжести, где разум ощущает свою родственную связь с Вселенной…
Стрелка хронометра и сигналы приборов на пульте управления предупредили: пора тормозить! Снова завыли двигатели, теперь уже замедляя полет ракеты…
Локаторы нащупали в пространстве миниатюрную планетку. На экранах появилось светлое пятнышко. Пройдя через электронный инвертор, изображение увеличилось, приобрело четкие очертания. Начала работать портативная электронно-счетная машина, уточняя теоретические расчеты кривой полета. Отклонения не было.
Вскоре ракета приблизилась к астероиду вплотную. Теперь она летела с ним с одинаковой скоростью, касаясь обшивкой его каменистой поверхности.
Я несколько минут лежал в кресле неподвижно, с закрытыми глазами, стараясь собрать воедино разрозненные, отрывочные мысли. Был ли я счастлив тем, что я, именно я, первым проник так далеко в Космос, достиг того, что было недостижимым для людей бесчисленных минувших поколений?
Нет! Я не думал о себе. Я ощущал гордость за великую дорогу человечества, тревогу Разума, заглянувшего в бездну тайны. И еще одно… беспокойство… обыкновенное человеческое беспокойство за судьбы тех, кто на Земле со страхом ждет падения астероида.
Я оторвался от своих мыслей. Проверил сигналы всех узлов корабля. Аппараты работали нормально. Включил передатчик. Через полминуты послышались позывные — ответ радиостанции Комитета Космонавтики. Я с наслаждением слушал голос Любавина:
— Мы слышим твои сигналы, Михаил. Ждем сообщений.
— Корабль возле астероида, — ответил я, — все благополучно.
— Самочувствие?
— Великолепное. Но об этом потом… Сейчас хочу выйти и начать бурить.
— Желаем
Я выключил радио. Потом проверил скафандр, надел его и вышел в тесный кольцевой коридор, окружавший реактор. Захватив вибратор, выбрался наружу.
Космос охватил меня такими величественными объятиями искристой беспредельности, что я долго стоял возле ракеты неподвижно, оглушенный, зачарованный. Словами невозможно передать это впечатление. Сказать про красоту звездных огней, про безграничность Вселенной — значит повторить банальные, давно известные, описания.
Привязавшись тонким, но крепким тросом к ракете, я вышел на скалистую площадку. Осторожно, чтобы не оттолкнуться от астероида, стал удаляться от ракеты. Наметил несколько мест для бурения. Немного дальше заметил довольно глубокие расщелины. Два заряда я решил заложить в них.
Вернувшись к ракете, я включил провод вибратора в электросеть корабля и начал бурить. Скала легко поддавалась, бесшумно спрессовываясь под действием невидимой вибрации. Три отверстия я приготовил за полчаса.
Затаив дыхание, я вынес из ракеты первый баллон с водородным зарядом. Я знал, что он не может взорваться без специальной команды по радио, и все-таки не мог удержать нервной дрожи в ногах. Воображение рисовало картину взрыва, недавно виденную в кино. Огненный раскаленный вихрь несся по планете, уничтожая на десятки километров вокруг деревья, строения, людей… Какое счастье, что человечество отказалось от дьявольского могущества ядерного оружия и устраняет противоречия, еще разделяющие народы, мирным путем! Только в таком случае, для спасения планеты, можно и нужно воспользоваться страшной силой ядерного взрыва…
Не отдыхая, я заложил все пять зарядов. Установил возле них специальные приемники с антеннами. Они должны были уловить сигналы с корабля и включить детонаторы зарядов.
Закончив работу, я облегченно вздохнул. Теперь можно лететь обратно. Если я благополучно вернусь… именно, если… — потому что кто может поручиться за успех на новой, неизвестной дороге?.. — то сейчас же полечу на Марс. На странную, старенькую, волнующую воображение, планету. Я увижу не мертвый мир, как этот пустынный небесный камень, а страну великих тайн, тревожных загадок. Я вблизи увижу гигантских искусственных спутников Марса и, может быть, привезу людям Земли разгадку его древней цивилизации…
Я смотал провод, уложил на место вибратор. Подумав, решил выйти еще раз, чтобы собрать образцы минералов.
Вооружившись портативным отбойным молоткам, я миновал площадку и остановился возле скалы. Солнце ярко освещало гранитные склоны, и я начал внимательно их осматривать, стараясь найти что-нибудь интересное.
В нескольких местах я вырубил причудливые сплетения различных кристаллов, спрятал в сумку. Разглядывая скопления пород, постепенно добрался до вершины скалы и заглянул на другую сторону астероида. Солнечные лучи сюда не достигали. В густой сплошной тени трудно было что-нибудь рассмотреть. Я хотел было уже спускаться обратно, как вдруг, при внезапном повороте головы, меня заставил зажмуриться резкий, ослепительный свет. Прикрыв глаза рукой и присмотревшись, я увидел блестящую, шлифованную поверхность какого-то сооружения. Сердце невольно встрепенулось. Неужели галлюцинация?