Катастрофа

Хаббард Рональд Лафайет

Потом Хеллер прошел вдоль ряда машинок, собрал бумаги, которые следовало подписать, и вместе с теми, что сам напечатал, положил перед носом полковника.

— Это очень срочно, сэр, — сказал он. Полковник поблагодарил и, ежесекундно вытирая со лба пот, безропотно все подписал.

Хеллер отнес бумаги назад к секретарям, предварительно спрятав фальшивки в карман, взял сумку и покинул манеж.

Через десять минут он уже сидел в «роллс-ройсе» "Силвер спирит".

— Вы записались в армию,

сэр? — спросил шофер.

— Да. И уже выиграл свое первое сражение, — пошутил Хеллер. — Эмпайр Стейт Билдинг, наверное, кишит диверсантами. Сейчас же отвезите меня туда!

Теперь он наконец сможет узнать, что случилось с Изей!

Глава 6

Пока автомобиль кружил по пустынным улицам ночного Нью-Йорка, Хеллер снял рубашку и отпорол с рукава нашивку КПОЗ. Отполировав маленькие золотые эмблемки, являющиеся символом департамента разведки, и лычки на погонах, он снова надел рубашку и положил направление вместе с удостоверением личности в боковой карман.

На Тридцать четвертой улице Хеллер попросил шофера остановиться, вышел из машины и пешком направился к боковому входу в Эмпайр Стейт Билдинг.

По обе стороны двери стояли два нью-йоркских полицейских, которые подозрительно посмотрели на него, но преграждать ему путь не стали.

Хеллер миновал вестибюль, вошел в лифт и назвал мальчику-лифтеру номер этажа. Тот удивленно воззрился на него:

— Я могу поднять туда кабину, но они не выпустят вас из лифта.

— Кто "они"? — спросил Хеллер.

— Городская полиция Нью-Йорка, — ответил мальчик. — С прошлого вторника они занимают там целых пол-этажа.

— Все равно отвези меня туда, — приказал Хеллер, крайне заинтригованный.

Мальчик пожал плечами, и лифт поехал вверх. Наконец он остановился, двери кабины открылись.

Прямо напротив лифта на полу вестибюля сидели пять полицейских! Четверо из них сразу же вскочили, держа наготове дубинки, а пятый, капитан полиции, уселся за стол, который перегораживал коридор, ведущий к дверям кабинетов Джеттеро и Изи.

Хеллер подошел к капитану. Ему необходимо было попасть в кабинет: может быть, Изя оставил для него записку.

— Мне нужно обыскать помещение, — сказал он.

— Нет-нет, — ответил капитан. — Приказано никого не впускать и никого отсюда не выпускать.

— А в чем дело? — поинтересовался Джет. — В здании заложена бомба или что-нибудь в этом роде?

— Хуже, — ответил капитан. — За этими дверями скрывается банда опасных преступников, замешанных в деле с Мейсабонго.

— И что же они натворили? — спросил Джет самым невинным голосом.

— Неважно, — сказал капитан, — но суд запретил им покидать это помещение.

— Ага! — сказал Джет. — Это те самые люди, которых

мне нужно допросить. — И он протянул капитану свое удостоверение и направление.

Капитан протестующе взмахнул рукой:

— Послушай, армия, эти люди защищены правом дипломатической неприкосновенности. Поэтому предоставь эти вопросы гражданским службам. Мы не можем пропустить тебя. Телефоны там отключены, и тебе не стоит туда соваться.

— Но я должен их видеть, — настаивал Хеллер.

— Извини, лейтенант, это невозможно. У нас есть приказ никого не впускать и не выпускать. Это относится и к тебе тоже. Приходи в понедельник, когда объявят войну. Тогда можно будет обстрелять здание и покончить с этими молодчиками. А до тех пор — никаких допросов. Вот так вот, лейтенант. Преступники из Мейсабонго окружены. Им конец.

Хеллер не сдавался.

— Могу я хотя бы осмотреть другие кабинеты?

— Нет, — ответил капитан. — Вся эта часть этажа перекрыта, и у каждой двери — полицейская охрана. Поэтому до свидания, армия. Сержант, проводите его из здания.

Вновь оказавшись на улице, Хеллер пошел к машине.

Ну что ж, теперь он хотя бы знает, где находится бедный Изя!

— Отвезите меня домой, — приказал Хеллер шоферу.

Несмотря на поздний час, в квартире его ждал Бэлмор.

— О, сэр, как вы вовремя. Как раз сейчас вам звонит мисс Рада.

Хеллер взял трубку:

— Извини, дорогая, я не мог тебе позвонить.

— Когда ты не позвонил, чтобы сообщить о том, как добрался, я начала волноваться. Как вы там, мои воины?

— Ну, скажем, так: одного записали в армию, а второй здесь давится сметаной.

— Какой ужас!

— Не волнуйся, ничего с ним не случится: сметана пастеризованная.

— Я имею в виду армию.

— Его туда не возьмут. По нему плачет тюрьма: он нелегально находится на территории страны. Под пули посылают только самых лучших парней.

— Джеттеро, не шути, пожалуйста.

— А я и не шучу, просто не хочу обсуждать этот вопрос: линию могут прослушивать друзья из службы национальной безопасности. Как наш больной?

— Пока еще не вставал. Врачи говорят, ему лучше, но, кажется, он не понимает, где находится, и не говорит. Вот это-то меня и волнует. Я очень боюсь, что он не поправится. Объясни, что там с армией.

— Пусть тебя это не тревожит. У меня все под контролем. Может быть, дня два я буду занят. Я тебя люблю.

— Будь осторожен, Джеттеро. Эта планета не стоит твоей жизни.

— Но сейчас она — наш единственный дом. Береги себя и нашего больного, любимая.

Графиня сказала, что очень любит его; в голосе ее звучала тревога. Похоже, ее сильно взволновали слова Хеллера о службе национальной безопасности.