Катерина

Райтэр Александра

– Привет Катерина! – я увидела и услышала маму, она была на удивление радостной.

– Привет мама, как ты? – обрадованно поздоровалась и поинтересовалась я.

– У меня всё хорошо дочка, ты как?

– У меня тоже всё хорошо, приняли меня очень радушно, но я ужасно скучаю.

– Милая, я тоже очень скучаю.

Тут я увидела на заднем плане Ника. Он робко стоял в сторонке.

– Привет, братик! – поздоровалась я.

Мама обернулась, и подозвала его к себе. Он подошел и сел рядом.

– Привет Катя, – ответил мне Ник.

– Как у тебя дела?

– У меня хорошо, а у тебя как?

– У меня

тоже всё хорошо, мне очень понравилась твоя открытка, ты большой молодец.

– Спасибо, ну я пошёл, – неловко сказал Ник, и ушел.

Мы с мамой ещё немного поболтали, я рассказала ей о новом доме и семье Скота, она делилась новостями о работе, и о том, как Ник проводит каникулы. После мы попрощались. И мама отключила связь. Но я на этом не остановилась, так же позвонила подругам – Илин и Олив. С ними я разговаривала гораздо дольше; они рассказывали мне, что так же дружно общаются с классом, кто что говорит, кто что думает, и что Стив предложил Илин встречаться, и что они теперь «в отношениях»; я была очень рада за подруг.

– Ты уже решила, когда вернешься обратно? – неожиданно выдала Илин.

Я была немного растерянна, но, собравшись, сказала:

– Прости, Илин, но, я не смогу приехать обратно.

– Что? Но, почему? Ты ведь говорила.

– Да, я помню, – перебила я подругу – прости, так вышло, но я думаю, что здесь не так плохо, как я думала; я ужасно скучаю, и без вас здесь совсем не то, но мне стоит попробовать наладить отношения с отцом.

– Ты права, – поддержала меня Олив, – это твой выбор и мы как подруги тебя всегда поддержим; если ты считаешь, что так будет лучше, значит, так будет лучше. Правда, Илин? – толкнув в бок сестру, спросила она.

– Да, да, Лив. Ты права, Катя, мы поддерживаем тебя.

Еще немного поболтав, мы попрощались. И я решила, что мне пора пообедать.

Я прошла на кухню, заглянула в холодильник и увидела полуфабрикат пиццы. Я разогрела ее в микроволновой печке, и села за стол кушать. За едой я думала о том, что странности со мной продолжали происходить. Каждое утро я просыпалась в холодном поту, в страхе и панике. Каждый день предвещал новые пытки, я знала, что в течение дня со мной обязательно что-то случится, от обычной перемены настроения до приступов. Каждую ночь я молилась, чтобы всё это закончилось, боялась засыпать. От того, что отец тешил меня надеждами о том, что это скоро кончится, я впадала в отчаяние и у меня опускались руки, мне было страшно оставаться одной, потому что я время от времени слышала какие-то фразы в тишине. На меня внезапно могли нахлынуть разные эмоции от сожаления до неудержимого гнева, или, наоборот, я порой бывала чересчур ко всему безразлична. Я хотела знать лишь одно – ответ на вопрос: «Что со мной?».

Мои кошмары всё чаще и чаще наводили меня на мысль о вампирах. И Хоррор не был похож на человека; обычные люди себя не ведут так, как он, но я всеми способами гнала от себя эти мысли, так как считала это глупостью, в реальном мире нет ничего подобного. Но так как со мной творилось нечто такое, что обычному человеку было непонятно, что это было больше связанно с мистикой, чем с научными фактами, мысль о вампирах меня не покидала.

Уже середина июня и завтра день моего рождения. Но я не очень хотела его праздновать. Тем более в связи с последними событиями, случившимися со мной. Мне было не до праздника.

* * *

Утро.

Как обычно я проснулась в холодном поту и панике, от отчаяния мне хотелось плакать, но немного посидев на кровати, подтянув колени, и оперевшись на них локтями, я взялась за голову. Я привела себя в чувство убедив саму себя в том, что это всего лишь очередной, пусть и очень правдоподобный и реалистичный, но обычный ночной кошмар. Я встала, заправила кровать, умылась, оделась, привела в порядок волосы и спустилась в гостиную к завтраку. Странно, но когда я спустилась, за столом сидела вся семья, хотя Идель не накрыла на стол.

– Мы тебя заждались Катерина, пошли, – монотонно сказал отец.

– Куда? – спросила я, когда все вставали из-за стола.

– Завтракать, – ответила с улыбкой Идель и прошла мимо меня.

Я пошла следом за всеми. Мы почему-то шли вглубь леса. И вышли на ту поляну, которую я видела во сне. Только на этой поляне было четыре палатки с туристами.

– Зачем мы здесь?

– Завтракать, – снова ответила мачеха и направилась к одной из палаток.

– Людьми? Вы шутите? Что за бред?

– Нет. Катя, это не шутка, – серьезно сказал отец, и тоже направился к палатке.

Оден проследовал за ними. А через пару секунд на поляне лежало десять трупов. Еще двоих отец держал в обеих руках. Глядя на обескровленные трупы и на родных, я чувствовала недоумение, шок, но не страх. Я не боялась.

– Это твоя порция, – зловеще проговорил Скот.

– Нет. Ты… Нет… Я… Я – не вы… Я – человек… Да, я – человек, я… Я – не вы… Я могу… Нет… – растерялась я.

– Да ладно, – с непонятным разочарованием сказал Дэн. – Дай мне.

– Нет, – произнес отец строго. – Она должна сама.

– Я просто помогу ей.

И взяв одного из парней, брат подошёл ко мне, и демонстративно надкусил шею. И снова боль в горле, невыносимое жжение, и только жажда, жажда, жажда, я не могла думать ни о чём другом; при виде крови мне хотелось выпить всё до капли. Мной овладевала злость, беспощадная злость, гнев и жажда, я не хотела ничего, кроме как вцепиться зубами в шею этому трупу и безжалостно высосать всю его кровь. Я, не раздумывая, выхватила у Дэна из рук другого парня и прильнула к его шее; с пристрастием, с бездушием и с огромным удовлетворением я высасывала из него жизнь, а мне было все мало и мало… Обескровив одного парня, я кинулась к отцу за другим и также обескровила его. Жажда прошла, но стали болеть глаза; началось невыносимое жжение, глаза горели, мне было невыносимо больно. Я сильно зажмуривала глаза, но это не помогало. Я закричала, и неожиданно вместо крика из моей глотки вырвался звериный рёв. Я упала на колени, держась обеими руками за глаза. Я продолжала вопить, но мне никто не помог, они лишь окружили меня и начали говорить:

– Ты молодец, Катерина, – сказала Идель.

– Теперь ты одна из нас, – поддержал её отец.

– МОИ ГЛАЗА! КАКОГО ЧЕРТА!? – кричала я. – Мне больно!

– Потерпи, скоро пройдет, – равнодушно продолжил Скот.

Тут я услышала стук, ещё стук. Лица семьи стали расплываться и всё вокруг стало таять и бледнеть.

– Ты одна из нас Катя! – с ухмылкой сказал отец.

Все побелело, и я снова слышу стук и тут же голос Идель:

– Катя, ты встала? Катя, я могу войти? Эй, ответь.