Католическая Церковь в России (конец IX – начало XXI вв.)

Копылов Александр Сергеевич

Вторая, т.н. «восточная» модель, вполне допуская проникновение государства в дела церковные, при этом на государство переносился ряд функций, традиционно присущих церкви [77] . Так некоторые монаршие указы напрямую решали вопросы церковной организации и богословия. Например, царь Пётр I отменил в России патриаршество и заменил его коллегиальным синодом – органом, не предусмотренным церковным правом Православной Церкви [78] .

77

[77] Такая модель имеет глубокие корни, например, движение противников икон в Византии было, в своё время, инициировано императорской властью.

78

[78] См. Лебедев В. Ю. Религиоведение. М., 2011. С. 294.

И

«западная», и «восточная» модели имеют под собой прочную идеологическую основу. Так, западная модель черпает свои корни в евангельских временах, в учении самого Христа, «восточная» же – была заложена несколько веков спустя после Иисуса, византийскими императорами. Отношения церкви и государства в Византийской империи определялись принципом, традиционно называемым «симфонией». «Симфония» – это некий духовный союз между государством и церковью, где обе стороны признают одного и того же Бога и, номинально, преследуют одинаковые цели. Император, согласно принципу симфонии, считался образом Христа, а церковь – царством Божьим на земле. Однако, как справедливо вопрошает исследовательница Е. Элбакян – «возможна ли в действительности симфония между светской и духовной властями, между царством Кесаря и царством Бога?» [79] . Интересно, что многие современные православные богословы оценивают возможности данной симфонии довольно сдержанно. Так, протоиерей Иоанн Мейендорф, например, пишет: «Союз Церкви с государством, начавшийся при императоре Константине…, был в некотором отношении двусмысленным… За свободу и новые возможности Церковь заплатила дорогой ценой» [80] .

79

[79]Элбакян Е. Государственно-церковные отношения в России начала XX века в оценках либеральной и церковной интеллигенции // Религия и СМИ, 18 июня 2003 г.

80

[80]Мейендорф И. Церковь и государство // Русское зарубежье в год тысячелетия крещения Руси. М., 1991. С.283.

Православные по своему вероисповеданию учёные-религиоведы А.А. Мейер, А.В. Карташев, Л.Е. Галич, Ф.К. Греков и Е.П. Иванов ещё в начале XX века признавали, что «в христианском мировоззрении можно уловить такие элементы, которые делают его совершенно несовместимым с какой бы то ни было светской государственностью» [81] , что «Церковь [Православная] явилась в результате перерождения христианства; чистому же, неперерожденному христианству нечего делать ни с миром, ни с культурой, ни с государством» [82] . «Идея церкви и есть та идея, которая может быть поставлена… смело на место идеи государства» [83] .

81

[81] Записки Петроградского Религиозно-философского общества. Пг., 1916. Вып. IV. С.118.

82

[82] Там же. С. 126.

83

[83] Там же. С. 131.

Заслуживает особого внимания точка зрения на государственное правление, высказанная Фомой Аквинским. Он «полагал для человека естественной общественную жизнь, требующую управления ради общего блага. Фома выделял шесть форм правления: в зависимости от принадлежности власти одному, немногим или многим и в зависимости от того, исполняет ли данная форма правления надлежащую цель – сохранение мира и общего блага, или же преследует частные цели правителей, противоречащие общественному благу. Справедливые формы правления – монархия, аристократия и полисная система, несправедливые – тирания, олигархия и демократия. Наилучшая форма правления – монархия, поскольку движение к общему благу наиболее эффективно осуществляется, направляясь единым источником; соответственно наихудшая форма правления – тирания, поскольку зло, осуществляемое волей одного, больше, чем зло, проистекающее из множества различных воль, кроме того демократия лучше тирании тем, что служит благу многих, а не одного. Фома оправдывал борьбу с тиранией, особенно если установления тирана явно противоречат божественным установлениям (например, принуждая к идолопоклонству). Единовластие справедливого монарха должно учитывать интересы различных групп населения и не исключает элементов аристократии и полисной демократии. Церковную власть Фома ставил выше светской, ввиду того, что первая направлена на достижение божественного блаженства, в то время как последняя ограничивается преследованием лишь земного блага; однако для реализации этой задачи необходима помощь высших сил и благодати» [84] .

84

[84] Католическая энциклопедия

Последний

и один из особенно важных аспектов различия двух Церквей, заключается в следующем: Римско-католическая Церковь представляет собой наднациональную и внетерриториальную религиозную конфессию, в отличии от Православия, которое может быть, например, русским или греческим. Римско-католическая Церковь, несмотря на то, что включает в себя много обрядов (о чём я уже писал выше), управляется из одного единого источника, которым является Римский Престол, поэтому, разнообразная по числу включённых в неё форм, Католическая Церковь представляет собой в конечном итоге единый, органично функционирующий организм. В то время, как Православная Церковь состоит из 15 автокефальных (поместных) церквей.

Перечень православных автокефалий:

1. Константинопольская православная церковь;

2. Александрийская православная церковь;

3. Антиохийская православная церковь;

4. Иерусалимская православная церковь;

5. Русская православная церковь;

6. Грузинская православная церковь;

7. Сербская православная церковь;

8. Румынская православная церковь;

9. Болгарская православная церковь;

10. Кипрская православная церковь;

11. Элладская православная церковь;

12. Албанская православная церковь;

13. Польская православная церковь;

14. Православная церковь Чешских земель и Словакии;

15. Православная церковь в Америке.

Как видим из приведённого списка, Русская Православная Церковь – всего-лишь часть Православной Церкви. Следовательно, Патриарх Московский и Всея Руси управляет только вверенной ему автокефалией – Русской Православной Церковью. Остальные автокефалии к сфере его юрисдикции не принадлежат – у них имеются свои патриархи.

Вот что говорил о соотношениях между Римско-католической и Православной Церквами отечественный исследователь Павел Осипович Пирлинг: «Для католиков существует только одна истинная Церковь. Это та, которую утвердил Христос на незыблемом камне св. Петра. Она одна – хранительница великих обетований, данных всему христианскому миру в лице главы апостолов и его законных преемников, епископов римских. Об этом учат вселенские соборы; о том же свидетельствуют святые отцы восточной и западной Церквей. Опору свою эти заветы находят и в церковной практике первых веков христианства. В глазах римских первосвященников русская Церковь, равно как и греческая, является лишь ветвью, отделившейся от основного ствола» [85] .

85

[85]Пирлинг П. О. Россия и папский престол. М., 1912, С. 8.

Как я отмечал выше, обе Церкви признают друг у друга апостольскую преемственность [86] , однако, тем не менее, евхаристическое общение между ними отсутствует [87] .

Впрочем, кардинальных различий между католичеством и православием действительно не так уж много. В 1975 году в своей речи Папа Римский Павел VI сказал: «малого недостает, чтобы оно [евхаристическое общение католиков с православными – А.К.] достигло полноты, которая позволит совместное совершение Евхаристии Господней» [88] . Французский католический теолог Ив Конгар (1904-1995) говорил: «в Католической и Православной Церквах (почти) всё одинаково, но всё и совершенно различно. Обе изначально обладают общим апостольским наследием, которое они восприняли различным образом и впоследствии по-разному развили» [89] .

86

[86] Апостольская преемственность – принцип церковного права, в соответствии с которым священная иерархия Церкви прямо и преемственно восходит чрез череду рукоположений к поставленным Самим Иисусом Христом апостолам.

87

[87] Т.е. католики не могут причащаться у православных и наоборот (иногда в отдельных случаях делаются исключения из этого правила).

88

[88] Катехизис Католической Церкви, п. 838.

89

[89] Православие и Католичество: от конфронтации к диалогу. М., 2005. С. 10.

Закончить эту главу хочется следующими словами: «Перед Востоком и Западом стоит общая задача – вновь открыть и оживотворить христианские корни своей культуры» [90] . Нужно стремиться к построению межконфессиональных отношений на основе толерантности и сотрудничества между сторонами. Надо научиться уважать самоценность своих коллег. Только тогда мы сможем достичь успехов в диалоге между христианскими конфессиями Востока и Запада.

90

[90]Там же. С. 9.