Катруся уже большая. Повести и сказки

Забила Наталья Львовна

— Да нет, мне интересно. Только с Ритой…

— «С Ритой, с Ритой»! Ну и играй со своей Ритой! — рассердилась Наташа и отвернулась к окну.

— Наташа, испугалась Катруся, — ты на меня не сердись! Мне с тобой весело играть, и я с тобой буду дружить… Мне только сейчас нужно к Рите, она меня ждёт!

— Ну иди, разве я тебя держу? — сказала Наташа, а сама и не обернулась к Катрусе.

На минутку Катруся задумалась: Наташа всё ещё сердилась, это ясно. Что же делать? Уйти, не помирившись? А может, лучше не уходить сейчас к Рите?

Но

тут она вспомнила, что Рита и правда давно ждёт её. И Костя ждёт со своей скрипкой. Не будет же он целый день ждать! Ему надоест, и он уйдёт куда-нибудь. Вот тогда и танцуй как хочешь, без музыки. Нет, нет, надо скорей идти…

— До свиданья, Наташа! Я скоро опять приду к тебе! — сказала Катруся.

Наташа что-то буркнула в ответ, не глядя. Ну что ж, Катруся не виновата, что Наташа не хочет с ней разговаривать, не хочет даже повернуться к ней… Катруся постояла ещё немножко и ушла. Но ушла она совсем невесёлая.

Рита и Костя вправду ждали Катрусю. Юбочки из тонкой бумаги им очень понравились. Девочки тут же надели свои «пачки», Костя заиграл на скрипке, и Катруся забыла про Наташу. «Лебединое озеро», белые лебеди, которые стали красавицами, — всё это мигом встало перед глазами… И ноги опять сами собой пошли переступать под знакомую музыку так легко-легко и весело! Видно, Катруся и правда неплохо танцевала, потому чтб Костя всё время приговаривал: «Молодец, Катруся! Хорошо!»

А Рита хоть и старалась изо всех сил, но почему-то всё сбивалась и не успевала за Катрусей.

— Ритка, слушай музыку! — не вытерпел наконец Костя — И в кого это ты такая неуклюжая уродилась?! И сама как медвежонок, и на ухо медведь наступил!

Рита сразу перестала танцевать, нахмурилась и затопала ногами:

— Неправда! Я хорошо танцую! Я лучше, чем Катруся!

— Ну, уж это враки! — сказал Костя. — Из Катруси, может, и в самом деле балерина выйдет, а из тебя никогда! У тебя никакого слуха нет.

И зачем только он это сказал? Рита очень обиделась.

— Нет, есть, есть! — закричала она ещё громче. — Из меня выйдет, а из Катруси не выйдет! Медведь не на моё, а на Катрусино ухо наступил! Я сама видела!

Тут уж и Катруся обиделась. Во-первых, никто на Катрусино ухо не наступал и никакого медведя Рита не видела — зачем же она говорит неправду? А во-вторых, если у Риты ничего не выходит, это вовсе не значит, что и у Катруси ничего не выходит. Ведь все видят, что Катруся хорошо танцует.

— Это ты неправду говоришь — про медведя, — сказала Катруся.

— Нет, правду, правду! — Рита затопала ногами и с досады так дёрнула Катрусю за юбочку, что тонкая бумага сразу разорвалась.

У Катруси даже губы задрожали от обиды.

— Не хочу я больше с тобой играть! — крикнула она. — Ты нехорошая девчонка и плакса, и я сейчас пойду домой!

—

Ты сама нехорошая девочка! — заревела Рита. — Не смей уходить домой!

— Нет, пойду!

— Ну и иди себе, я без тебя лучше научусь!

— А ну вас, не хочу я с вами нянчиться! — рассердился Костя. Он махнул рукой, забрал скрипку и ушёл из комнаты.

Рита заплакала ещё громче. На крик прибежала мама и начала её успокаивать. А Катруся выскочила в коридор, оттуда на лестницу и побежала вниз, домой.

Мама, конечно, сразу увидела, что у Катруси случилась какая-то неприятность. Она спросила, в чём дело, и Катруся по порядку рассказала всё — и про Наташу, и про Риту, и как Рита кричала и разорвала Катрусину юбочку…

А мама сказала так: хорошие люди всегда радуются успехам своих друзей, а не завидуют и не сердятся на них. И если Рита этого не понимает, значит, она ещё мала и глупа, на неё и сердиться не стоит. А бумажную юбочку — это ничего, что Рита её разорвала: можно сделать новую, тонкой бумаги ещё много осталось.

Вот с Наташей, сказала мама, это другое дело. Тут Катруся сама виновата. Разве можно так легко менять свою лучшую подругу на другую только из-за того, что ты хочешь стать балериной, а она доктором? Катруся должна скорей помириться с Наташей и дружить с ней по-прежнему.

— Твой папа инженер-строитель, — сказала мама, — а я работала чертёжницей. Но у нас с ним множество разных друзей: и доктора, и учителя, и агрономы… Важно не то, кто где работает и кто кем работает. Важно то, чтобы твои друзья были хорошие советские люди и чтобы каждый хорошо делал своё дело.

Подружки помирились

Конечно, поссориться легче, чем помириться. Почему-то так всегда бывает. Ну как это ты пойдёшь к Наташе и скажешь: «Не сердись на меня!» А что, если Наташа не захочет мириться? Как-то неловко и боязно идти к ней.

Но Катруся всё-таки пошла к Наташе. Ведь боятся только маленькие дети, а Катруся уже большая.

Оказалось, что бояться и правда было нечего: Наташа обрадовалась Катрусе. Она бросилась ей навстречу, схватила за руку и потащила в комнату. Так что и не пришлось говорить «не сердись на меня» — без того стало ясно, что Наташа давно не сердится.

— Знаешь, Катруся, — сказала Наташа, — ты будь балериной. А я буду доктором. Ты будешь танцевать в театре, а я приду на тебя смотреть. И все будут говорить «Ах, посмотрите как эта балерина хорошо танцует!» А я им.скажу «Это моя лучшая подруга, Катруся, так хорошо танцует».

А потом, если ты очень-очень высоко прыгнешь и упадёшь и вдруг сломаешь ногу — тогда я тебя сразу вылечу!

— Нет, я не хочу ломать ногу! — испугалась Катруся. — Пусть лучше ты меня вылечишь, если у меня будет болеть горло или будет корь…