Катынь: спекуляции на трагедии

Горяченков Григорий

«На следующий день, утром, к моему двору подъехала машина, в которой был офицер гестапо. Разыскав меня

во дворе, он объявил, что я арестован, посадил в машину и увез в Смоленскую тюрьму», – рассказывал о своем опыте общения с гестаповцами П. Киселев Специальной Комиссии. – После моего ареста я много раз вызывался на допросы, но меня больше били, чем допрашивали. Первый раз вызвали, сильно избили и обругали, заявляя, что я их подвел, и потом отправили в камеру.

При следующем вызове мне сказали, что я должен публично заявлять о том, что являюсь очевидцем расстрела

польских офицеров большевиками и что до тех пор, пока гестапо не убедится, что я это буду добросовестно делать, я не буду освобожден из тюрьмы. Я заявил офицеру, что лучше буду сидеть в тюрьме, чем говорить людям в глаза ложь. После этого меня сильно избили.

Таких допросов, сопровождающихся побоями, было несколько, в результате я совершенно обессилел, стал плохо слышать и не мог двигать правой рукой. (Значительную потерю слуха и повреждение плеча подтвердило врачебно-медицинское обследование, проведенное, скорее всего, по поручению Специальной Комиссии. – Авт.).

Конец ознакомительного фрагмента.