Каверзное дело в тихом Сторожце
Шрифт:
– Еще кто-нибудь был с вами?
– Никого, товарищ майор. Втроем трошки выпили...
– Оно видать, что "трошки". Следователь сейчас подойдет, займемся, товарищи. Доктор, что скажете?
Длинный, сухопарый врач "скорой помощи" уже произвел поверхностный осмотр тела и вытирал руки марлей, взятой у бледной юной медсестрички, робевшей у двери.
– Смерть наступила примерно час назад от колотой раны в области шеи с повреждением жизненно важных кровеносных сосудов, при обильном кровотечении. Ну а более подробно - после вскрытия.
Помощник прокурора,
– Далеко уйти не мог, - напутствовал их Авраменко.
– Но уйдет, если не проявите оперативность. Так что, проявите... Понятно? Чтоб через полчаса Машихин был здесь! Дело-то, в общем, ясное...
Действительно, дело, хотя и скверное, не казалось сложным. Работники милиции хорошо знали эту непутевую, часто пьющую и скандалящую троицу. Шофер Федор Гроховенко судим дважды: в первый раз за автомобильную аварию, второй - за избиение жены. Потерпевший Георгий Божнюк тоже имел судимость и еще одну заимел бы - накануне поступило на него заявление с обвинением в хулиганстве и краже. Хотели заводить дело, да вот не успели. Третий собутыльник, Зиновий Машихин, жил в Сторожце всего год или, пожалуй, немногим больше, его знали хуже, потому что ничем он особенно не выделялся, кроме разве способности в любое время суток быть неизменно под хмельком. Так его и считали в городе тихим, безвредным пьяницей, не то что убить, но и подраться по-хорошему не способным, хотя в свои сорок лет выглядел он крепким и здоровым. За румяность все его звали Зиня Красный. Цветущий вид не мешал, однако, Зиновию жаловаться на многие хворобы и под этим предлогом работать через пень-колоду. Где только он ни пытался "честно трудиться", и отовсюду его увольняли за прогулы. Зиня Красный тем не менее не унывал и пил свою горькую.
– Никак не могу поверить, что Машихин это натворил, - удивлялся милиционер, поспевая за инспектором.
– Смирный мужик и вдруг - убил! Из-за чего? Не из-за женщины же...
– Ну!
– сказал Кутов.
– Супруга у Машихина не та дама, из-за которой дуэли устраивают. Нет, по пьянке это. Да вот найдем - спросим.
Только найти Машихина не удалось. Побывали дома - дверь на замке. В магазине, на автовокзале, в столовой, у пивного ларька, в сквере напротив магазина и в других удобных для выпивки местах многие видели Машихина, но только в первой половине дня. На работе ему сейчас нечего было делать - он числился сторожем при конторе райпотребсоюза, и считалось, что дежурит по ночам, хотя райпотребсоюзовское начальство сильно в этом сомневалось. Однако ночных краж в конторе не отмечалось: или всегда пьяненький Зиня все же хорошо сторожил, или просто воры в Сторожце не водились.
Кутов надеялся, что Зиня далеко не ушел, и решил повидать его жену, уборщицу быткомбината. Милиционер, житель этого же конца Сторожца, рассказал Кутову, что Дарья Машихина местная, имеет свой домик на Старомайданной. Женщина она
Когда Дарью пригласили в кабинет директора быткомбината, Кутов только глянул на ее скучное лицо - потянуло на зевоту.
– Кто ж знает, где его носит, - сказала Дарья уныло.
– Ночью спал на посту своем, утром отпился рассолом огурешньм да кудысь подался. Только числится, что мужик, а никакого с него толку. Развелася бы, да жалко его. Куда денется, бедолага? Драться? Ни, не дерется. Только брехать погано дюже горазд. Родственники? Какие у него родичи, сирота он.
– Как был одет ваш муж, когда уходил из дому?
– Обнаковенно одетый, в спецовку.
В Сторожце имелась швейная фабрика, гнавшая "массовку" - хлопчатобумажную робу, поэтому добрая половина мужского населения в будние дни ходила в синих куртках и брюках.
Так ничего у Дарьи и не узнали.
– Где же искать сироту?
– вслух думал Кутов, возвращаясь на Старомайданную. Милиционер пожал плечами. Невелик Сторожец, но хватит в нем места, чтобы на время затеряться преступнику. Сразу найти не удалось, придется подключать оперативников, общественность.
На Старомайданной приметил Кутов деда на скамейке, подошел:
– Добрый день, папаша. Давно тут сидите?
– Шо? А с утра греюсь. Солнышко, воно от ревматизму...
– Не заметили, кто приходил к Гроховенке?
– Шо? А приходил, приходил,
– Кто?
– Та сам же Гроховенко Хведор,
– А еще кто?
Дедушка подумал и сказал:
– Та опять же сам Гроховенко Хведор.
– Он что, два раза сам к себе приходил?
– Эге ж. Один раз с Божнюком, потом сходили до магазину и знову прийшли.
– Больше никого?
– Як же, ше Зиня Красный. И тоже два раза.
– Как, и Зиня два раза?
– Тож до магазина ходил и прийшол. А больше никого не було. Побились воны, чи шо? Милиция на шо?
– Зиновий от Гроховенко разве не уходил?
– Никто не уходил, там они уси, мабудь, сидят.
– Папаша, да вы, может, не заметили?
– Я добре бачу, - слегка обиделся дед.
– Ревматизм меня, хлопче, турбует, от шо погано. А очи бачат.
– Странно, - сказал Кутов милиционеру, - Машихин из дома не выходил, но и в доме его нету...
– Та ще хлопчик Гроховенков из школы до хаты забегал и сразу до стадиону побег, - вспомнил дедушка.
– А больше никого не было.
Кутов поспешил к дому Гроховенко доложить майору, что Машихин не найден пока, придется организовать розыск по городу. На всякий случай решил осмотреть и квартал соседней улицы. Черт его знает, Зиню Красного, у него везде знакомые да собутыльники... Они с милиционером свернули в проулочек, где домов не было, а тянулись приусадебные плетни да вдоль них заросшие бурьяном канавы. И вот тут, словно специально, их ожидала интересная находка.