Кавказец
Шрифт:
Протрезвление пришло позже, когда он столкнулся со своими однокашниками. Как выяснилось, учиться в этой Школе уже само по себе накладно. Не имея возможности сорить деньгами, а как следствие – участвовать в забавах и проказах, он был вынужден стать белой вороной. И это никоим образом не компенсировалось его успехами в учебе. Нет, он, конечно же, мог уподобиться другим выходцам из обедневшего дворянства и превратиться в мальчика на побегушках у своих более состоятельных однокурсников. Но не захотел себя ронять.
В этой связи он задумался над тем, а как все сложится впоследствии, когда на его плечи лягут офицерские эполеты. И то, что ему удалось выяснить, его абсолютно
Но все менялось, когда речь заходила о гвардии. Там жалованья едва хватало на то, чтобы содержать в порядке форму, оплачивать квартиру и питаться впроголодь. Тем офицерам, которые ставили перед собой цель сделать карьеру и были достаточно горды, приходилось вести замкнутый образ жизни, практически не покидая своего дома, кроме надобности по службе. И все это в основном из-за необходимости сбережения формы, пошив которой стоил очень уж дорого. Ни о каких банкетах, балах и кутежах для них не могло быть и речи. Это оставалось уделом отпрысков состоятельных семей. Или опять же тех, кто вертелся у их ног, как шелудивый пес.
Имение Темляковых давало небольшой доход, и матушка едва могла позволить себе содержание сына в Петербурге, даже при условии его весьма скромного образа жизни. Так что если он пойдет в гвардию, то, даже начав получать жалованье, попросту усугубит финансовое положение семьи. Таким образом, вместо того чтобы стать опорой для матушки, станет камнем на ее шее. А это неправильно и даже противоестественно.
К тому же у него имелась еще и младшая сестра, которую необходимо было как-то определить. Но кому нужна бесприданница? Нет, конечно, тех, кто не смотрел на приданое, имея собственный приличный доход, хватало. Вот только их число явно не дотягивало до числа девиц из бедных дворянских домов.
Школа гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров – это прямая дорога в гвардию. Мало того, именно для пополнения гвардейских частей она и создавалась. Желающих после ее окончания идти служить в обычные части были единицы. А уж тех, кто, окончив учебное заведение с похвальным листом, вдруг возжелал отправиться служить на Кавказ, можно было считать небывалой редкостью. Нет, гвардейцы, конечно же, практиковали службу на Кавказе, стремясь получить боевую награду. Но это потом, прослужив минимум пару лет в столице. А так, чтобы отказаться от службы в гвардии…
Делая свой выбор, Сергей руководствовался тем, что должен стать опорой для матушки. Проходя службу на Кавказе, он имел возможность помогать семье, а не рассчитывать на ее поддержку. Дело в том, что здешние оклады были такими же, как всюду в России, вот только выплачивались они не ассигнациями, а серебром. Что при соотношении один к трем с половиной делало разницу весьма существенной, его годовое жалованье в двести двадцать четыре рубля вырастало до семисот восьмидесяти четырех.
Треть этой суммы он оставлял себе, остальные отправлял матушке и сестрице. Надо заметить, что оставляемых денег ему едва хватало на то, чтобы вести более или менее приличную жизнь. Цены на Кавказе кусались изрядно, а уж что начинало твориться в сезон, когда на воды съезжались больные и страждущие со всех уголков России, и говорить нечего.
Вот только так случилось, что его желание помочь близким едва не обернулось бедой. Полгода Темляков прослужил вполне прилично. Он получил назначение в Константиногорскую крепость,
Однако командование вовсе не устраивала необходимость выплачивать жалованье звонким серебром за сидение в хорошо укрепленном, а потому и вполне безопасном месте. Так что части гарнизона крепости регулярно участвовали в боевых операциях. И надо же было случиться, что в первом же своем бою Сергей получил пулю в грудь.
Шейранов как хирург прекрасно сознавал, что подобное ранение весьма серьезно даже для его времени, а уж для этого и подавно. Но врач из команды Антона вместе со своим ассистентом справился с его ранением едва ли не играючи. Убедившись, что теперь раненый находится вне опасности, и вживив в него необходимое оборудование, в его мозг поместили разум Сергея Федоровича. Случилось это чуть больше двух месяцев назад.
Антон имел возможность снабдить Шейранова-Темлякова деньгами, но категорически отказался это делать. Сергею Григорьевичу предстояло рассчитывать только на свои силы и вертеться при этом как белка в колесе. Вот он и вертелся. Правда, получалось у него пока не очень.
Едва поднявшись на ноги, Сергей хотел заняться врачебной практикой. Ну а почему бы и нет, коль скоро он разбирается в этом деле куда лучше местных медиков. А дело это во все времена было прибыльным, потому что здоровье – очень дорогая штука. К примеру, приезжающие сюда для излечения на водах в прямом смысле этого слова рисковали своей жизнью. Причем платили за такое удовольствие звонкой монетой. Только дорога господина с одним слугой обходилась в тысячу рублей. А добираться от Москвы нужно было примерно месяц. Вот такой парадокс.
Не тут-то было. Экстренные случаи под руку как-то не подворачивались, а советы Шейранова в плановом лечении воспринимались в лучшем случае со снисхождением. Ну, сами посудите, вы – профессионал, причем уже обладаете серьезным авторитетом, и тут вдруг появляется не пойми кто, даже не имеющий соответствующего образования, и начинает вас поучать. А на водах были авторитетные медики, причем жили между собой как кошка с собакой, но против выскочки офицера ополчились единым фронтом.
Правда, когда Шейранов успокоился после первых неудач и отбросил обиды, то смог здраво судить о сложившейся ситуации. По большому счету то, что его отшили, даже к лучшему. Дело в том, что это он хирург, а вовсе не Темляков. Даже Сергей Федорович, имея возможность пользоваться всеми знаниями и навыками молодого человека, не мог просто так их получить. С ним могло остаться только то, чем он захотел бы овладеть, прикладывая усилия и старания. То есть как только они разойдутся, то каждый из них останется при тех знаниях, которыми они успели овладеть. Ну и какой из Темлякова врач? То-то и оно. Так что карьеру юноше нужно делать там, где он хоть что-то понимает.
Отчего такая забота о человеке, о существовании которого Шейранов не знал еще пару месяцев назад? Это трудно объяснить, а Антон ни о чем подобном не мог и догадываться, но кукловод относился к своей «кукле» как к близкому человеку. Ни предать, ни подставить, ни бросить на произвол судьбы подопечного он не мог. Ему это просто противно.
Хотя скорее всего тут причина в самом Сергее Федоровиче, который всегда был готов прийти на помощь родственникам. Даже самые дальние, никогда не поддерживавшие с ним отношений, могли смело рассчитывать на его помощь. Кровь – не водица, и ничего-то тут не добавишь.