Кавказский фокус
Шрифт:
– Как его зовут?
– Мансур называл его Бабуром [11] . Но это, как я понимаю, кличка. Такого имени среди дагестанцев я не встречал.
– Он – дагестанец? – спросил подполковник Староверов.
Допрашиваемый Али пожал плечами, показывая свою неинформированность, но кивнул в сторону дома. Дескать, это может знать Джамсутдин. Его следует спросить.
– Кистинец [12] … – уверенно ответил за Али следователь. – У нас есть такие данные.
11
Бабур – Захир-ад-дин Мухаммад
12
Кистинцы – этнические чеченцы, компактно проживающие в Грузии рядом с российской границей в Панкисском ущелье в верховьях реки Алазани.
– А почему не в Чечне работает, если кистинец?
– Был и там. Почти месяц. Оттуда его погнали. Слишком много власти захотел. А чеченцы власть ни с кем делить не любят. Слишком большим авторитетом себя посчитал. Даже в Ингушетию пытался сунуться, но туда его вообще не пустили. Еле ноги унес вместе со своей хваленой кирасой.
– Но Бабур – это и не чеченское имя…
– Темирханов правильно говорит. Бабур – это кличка. Ты свободен, Темирханов. Что-то интересное вспомнишь, сообщи… Можешь товарищу подполковнику, можешь прямо в приемную к нам, скажешь только, по какому делу, тебя к майору Лимонову направят. Ему передашь…
Следующим допрашивали Джамсутдина Абдурашидова. Но тот в подробности не впадал, отвечал коротко «да» или «нет» и ничего не рассказывал. Сообщил только, что от него требовали отремонтировать беспилотник вертолетного типа, который ему завтра привезут. Он отказался, потому что нет запчастей. И заявил, что вообще работать на них не стал бы, если бы даже запчасти и были. Тогда все и началось.
– А ты специалист? – спросил следователь.
– Я – мастер спорта по авиамоделизму.
Больше он ничего рассказывать не стал. Словно сообщил что-то лишнее и боялся, что это может против него обернуться. Весь допрос скомкал. Ограничился тем, что «пришли, потребовали позвать Али», располагая, видимо, какой-то информацией. Рассказывать подробности Джамсутдин не пожелал. Это было характерное поведение для человека, только-только вернувшегося с «зоны». Но подполковник Староверов по глазам парня понял, что тот сам что-то замыслил. Он все еще находился, как показалось, в состоянии аффекта, и выудить у него какую-нибудь информацию было сложно. Понял это и следователь. И потому прямо на месте выписал Джамсутдину на следующее утро повестку на допрос и заставил расписаться в получении.
– А пока иди к семье. Успокой жену и ребенка. Если хочешь, я оставлю пару бойцов для защиты. Но только на сегодняшнюю ночь. Бабур может вернуться…
– Он – трус. Трусы никогда не возвращаются туда, где опасно. Я с удовольствием встречу его, если он появится… У меня есть дедовская старая булатная сабля…
Джамсутдин был категоричен, и категоричность эта подпитывалась жаждой мести. Наверное, в крови у каждого из местных парней живут многовековые понятия адата. Обиду прощать они просто не умеют.
– С чего ты взял, что Бабур трус? – спросил подполковник Староверов.
– Я видел его глаза, когда он испугался мою собаку. Там была не злость, там был только дикий испуг. Я мог бы простить издевательство над собой, но он стрелял в уже мертвую собаку. Со злостью пускал в нее пулю за пулей. Этого я ему не прощу. Собака для меня как родной ребенок…
– Иди, – сказал следователь. – Я сам собачник и понимаю, что такое потерять собаку. Для нас, людей, собака – только эпизод в жизни, а мы для собаки – вся жизнь. И собака всегда верит хозяину и всегда на него надеется. Я понимаю тебя, Абдурашидов. Но не в твоих силах было защитить собаку в этой ситуации. Иди…
Джамсутдин
– Получается, товарищ подполковник, Бабур и на вас открыл охоту. Но сам не поехал – не рискнул, послал Мансура. Ответный ход за вами. Данные на банду эмира Ягдарбекова у вас есть? Если нет, можем передать. Мы уже отослали их в антитеррористический комитет республики. Они должны были вам или в МВД передать.
– Нам передали. Хотя я подробно их еще не смотрел. Они у начальника штаба на столе. Как вернусь, видимо, займусь изучением и я.
– Тогда – работайте… Флаг вам, как говорится, в руки…
– Работаем…
– Машина с вашими людьми стоит на улице.
– Я знаю. Но мы не прямо сейчас выезжаем работать…
Глава первая
В принципе, все данные для блокировки и уничтожения банды эмира Ягдарбекова были собраны, можно было приступать к действию. При этом в материалах, присланных из республиканского антитеррористического комитета, отдельное внимание уделялось уничтожению эмиссара ИГИЛ Бабура, носителя кирасы из дамасской стали. Слишком много разговоров о нем идет в определенных кругах, чтобы не обращать на этого человека внимания.
Группе дали день на изучение материалов и на подготовку к операции, которую в антитеррористическом комитете рассчитали и расписали поэтапно от начала и до конца, хотя давно уже знали, что напрасно заставляют ночами корпеть над картами офицеров своего оперативного отдела, когда проведение операции поручается спецназу ГРУ.
Еще полицейский спецназ, спецназ внутренних войск или спецназ ФСБ могут этих планов придерживаться, хотя последние тоже обычно действуют по-своему. Спецназ же ГРУ вообще всегда работает по собственным планам, хотя порой что-то заимствует и из готовых разработок. В основном данные разведки.
В данном случае материалы сначала передали просто начальнику штаба сводного отряда спецназа ГРУ, а уже из штаба они ушли в прикрепленную к отряду отдельную мобильную офицерскую группу «Лисий хвост, волчья пасть».
Для такой передачи было две причины. Во-первых, поступило указание сверху, напрямую от командующего войсками спецназа ГРУ, задействовать в этой операции ОМОГ подполковника Староверова, которого командующий хорошо знал лично и на опыт которого полагался. Во-вторых, сам подполковник уже имел контакт с участниками банды эмира Ягдарбекова, в результате чего один из бандитов, некий Мансур Абдулкеримов, лежал в настоящий момент прооперированный в реанимационном отделении лазарета следственного изолятора ФСБ республики.
Все следующее утро Василий Васильевич посвятил изучению материалов о банде. Отвлекся лишь на поездку в ФСБ, как и обещал следователю майору Лимонову. Но, вернувшись, снова засел за документы. И после подробного изучения этих материалов пришел к выводу, что сам он недостаточно грамотен в отношении такой значительной религии, как ислам, и потому воздействовать каким-то образом на религиозных фанатиков, что собрались в этой банде, возможности не имеет.
Фанатики всегда отличаются тем, что готовы жизнь за веру отдать. Чаще не только свою… Пока подполковник только сказал себе, что нет идеи, за которую стоит умирать, но есть идеи, за которые стоит убивать. Как воплотить свое желание уничтожить банду, он пока не знал. А ведь подполковник Староверов всегда отличался особым стилем боевой деятельности. Он обычно умел найти нестандартный подход к противнику и даже, как порой ему удавалось, выявить и обострить разногласия в бандах и тем самым сделать их небоеспособными.