Казачий алтарь
Шрифт:
Вчера вернулся в ставку одним самолетом с генералом Конрадом, командующим корпусом. Прежде чем фюрер принял его с докладом, я успел вкратце доложить Иодлю о проделанной мною работе. И всю ночь не смыкал глаз, готовя подробный рапорт. Утром снова несколько минут беседовал с начальником штаба. А незадолго до полудня я имел честь быть приглашенным Иодлем на совещание к фюреру!
Не без душевного трепета вошел я вслед за генералом в штабной барак Гитлера! Он, сгорбившись, опершись локтями о край стола, сидел на железном кресле спиной к окну. Лицо показалось мне усталым, бледным. Майор Энгель, адъютант фюрера, с которым я живу по соседству, жаловался, что вождя мучает бессонница. Появление Иодля вызвало у
– Что у Сталинграда? – сразу же спросил Гитлер.
Генерал ответил сдержанно, хотя и не смог скрыть короткой улыбки.
– Мой фюрер, вести весьма обнадеживающие.
Гитлер жестом пригласил генерала к большой карте, разостланной на столе. И весь обратился в слух.
– Мой фюрер, подразделения 4-ой танковой армии вчера вклинились через Тундутово на 15 километров в стыке 64-ой и 57-ой армий неприятеля. Возможность прорыва к Волге южнее города вполне реальна. – Иодль, обладающий феноменальной памятью, показал на карте направление атаки. – Успешные бои продолжаются также севернее Сталинграда, в полосе обороны 62-ой армии противника. Русские, как доложил Паулюс, пятятся к Волге. Вот здесь, на линии Ерзовка – Рынок. Это фактически уже на волжском берегу.
Гитлер прошелся вдоль стола, прищелкнул пальцами и воскликнул:
– Как только Паулюс возьмет Сталинград, он станет фельдмаршалом! Он заслуживает этого. Вот в ком истинный тевтонский дух!
Часто дыша, фюрер быстрей заходил по бараку и невзначай ожесточился:
– Танки должны с ходу ворваться в город! Никаких промедлений!
Иодль послушно кивнул. И напряженно выпрямился, так как вождь повысил голос.
– Я уже говорил с Герингом и Рихтгофеном. Они знают. Бомбардировщики должны до этого стереть весь город с лица земли! Сжечь! Камни должны гореть! Последний натиск – и русские сломаются!
– Полагаю, что в ближайшие дни танки XIV корпуса Виттерсгейма доберутся до руин, – заметил генерал и ровным, отчетливым голосом, лишь изредка заглядывая в папку со сводками, стал докладывать о положении на Кавказском фронте. На моздокском направлении дивизии Брайта, Герра и Рюкнагеля сражались уже на подступах к самому городу, чтобы затем, форсировав Терек, двинуться к Орджоникидзе. На правом крыле Кавказского фронта после взятия станицы Абинской 5-й армейский корпус наступал на Крымскую, а свежая 9-я румынская кавалерийская дивизия – на Темрюк. К сожалению, в районе Майкопских нефтепромыслов русские провели несколько контратак, которые, впрочем, ликвидированы. Зато на центральном участке фронта, на вершине Эльбруса, вчера подняты немецкие флаги! Я ожидал реакции фюрера, так как первым узнал об этом и сообщил Иодлю.
– Эти идиоты-альпинисты полезли на эту идиотскую вершину, как будто я не приказывал все силы сконцентрировать на Сухуми! – неожиданно разгневался Гитлер. – Теперь я вижу, как выполняются мои приказы!
– Но ведь горные стрелки Ланца достигли юго-западных отрогов этой горы, захватили Клухорский перевал, а тирольцы 4-й дивизии Эгельзеера через Марухский пробиваются к Сухуми, – с величайшим самообладанием напомнил Иодль. – До Сухуми осталось не более сорока километров.
– Я вчера узнал подробности от Конрада. Его корпус рвется в бой. Но я крайне недоволен тем, что фельдмаршал Лист загнал стрелков на ледники, вместо того, чтобы нацелить на Туапсе. Да еще устроил этот маскарад с флагами на Эльбрусе! Вот вам следствие! Русские активизировались у Майкопа! Вызовите Листа в ставку! – Гитлер еще долго распекал генералов, не выполняющих точно и своевременно приказы ставки. Затем фюрер нахмурился и молча слушал дальнейший доклад Иодля о ходе боевых действий на других участках Восточного фронта. Генерал подтвердил, что фельдмаршал фон Кюхлер прибудет на завтрашнее совещание,
– Да, с финнами нужно укрепить связи. Пора кончать с блокадой. Она отвлекает слишком много сил и средств… Этот сдавшийся русский генерал Власов… Он воевал в прошлом году под Москвой?
– Так точно, мой фюрер. Командовал 20-й армией Советов.
– Русские деморализованы. Если уж генералы бросают армии… Нужно нанести сокрушительный удар по Ленинграду! К тому же, я очень надеюсь на «тигров». Они неуязвимы! Эти танки способны прорвать любую оборону. Манштейн с Рихтгофеном прекрасно взаимодействовали в Севастополе, пусть докажут это и у старой русской столицы.
Едва Иодль коснулся положения на средиземноморском театре и обмолвился, что в командование 8-й английской армией вступил Монтгомери, как фюрер остановил его:
– Поговорим об этом после обеда. Я встревожен ситуацией на Кавказе. Конрад много хвалился. Но плохо понимает общее стратегическое положение. Возрастающее сопротивление русских, я уверен, недолговечно. Им позволяет пока держаться фактор пространства. Помните, за ужином мы обсуждали записки Коленкура? Наполеон недоучел это. И многие наши генералы, слабые головы, тоже хотят ограничиться полумерами, войной на изматывание. И меня пытаются втянуть в свою авантюру! – Фюрер снова ожесточился, сжал кулаки. – Нам нельзя медлить! Прорыв к бакинской нефти должен быть осуществлен до наступления зимы. Иначе Сталин попытается повторить большевистское наступление 1920-го года через Средний Дон на Ростов… Я это предвижу. Я знаю, чего это будет нам стоить! Любые жертвы допустимы для достижения Кавказа! А эти болваны, законченные тупицы, полезли на гору! Кто их туда посылал?! Зачем? Они заслуживают военного трибунала! Нельзя играть судьбой и будущим Германии!.. Геббельс показывал мне карту, подготовленную к третьей годовщине войны. Нам принадлежит почти все европейское пространство. А Лист споткнулся на тропке, ведущей в Азию. Я этого не потерплю!
Затем фюрер продолжил совещание в узком составе, с высшим генералитетом, а я и другие офицеры покинули штабной барак. Час, проведенный рядом с Адольфом Гитлером, не забудется никогда. Даже на расстоянии чувствуется его всепоглощающая энергия! Не повиноваться фюреру просто немыслимо. Я восхищаюсь генералом Иодлем, который глубоко понимает идеи фюрера и привносит свои тонкие дополнения, штрихи в разработку операций.
От Рихарда письмо. Чувствую себя отлично. Изводит лишь жара. Где-то читал, что у славян были, как и у нордов, языческие боги… Эти предрусские поклонялись огню. Почему – можно понять…
Ставка «Вервольф». 17 сентября 1942 г.
На Кавказском фронте обстановка практически не меняется. Как и требует фюрер, войска 17-й армии ведут наступление на Туапсе, хотя после взятия Новороссийска на этом направлении сопротивление Красной Армии значительно возросло. Пока не удается прорыв и через перевалы Главного Кавказского хребта. На моздокско-грозненском направлении, у Эльхотово, русские не позволяют прорваться танкам Клейста, применяя реактивные снаряды.
Фюрер несколько подавлен. После отставки Листа и нашей неудачной поездки с шефом, генералом Иодлем, в Сталино он не приглашает к обеду ни Кейтеля, ни Гальдера, ни Иодля. Даже не здоровается. Очевидно, боевые действия на Кавказе затянутся на всю зиму. Фюрер подписал директиву «Принципиальные задачи обороны». В ней указано, что нужно «копать и снова копать, особенно пока грунт еще мягкий». По заданию шефа имел беседу с группенфюрером СС Арно Шикеданцем, рейхскомиссаром Кавказа, развернувшим энергичную работу на занятых нами землях».