Казачий домострой
Шрифт:
– Да ты что – татарин, чтобы горелым мясом питаться! Это вон черкесы всякие мясо на дорогах палят да дуракам проезжающим скармливают…Поди узнай – кошка это али собака! А здесь овца хорошая…
– Ну, шурпу что ли заварить?
– Да
По совету Григорьева я надел чистую белую рубаху, отглаженные брюки. Вышли на майдан.
– Здорово ночевали? – Григорьев приподнял перед стариками картуз.
– Слава Богу… – вразнобой ответили они.
– Вот Борюшка, значит, по случаю возвращения домой просить не побрезговать его кумпанейством. Барана исть… А меня, значит, посланцем отрядил.
Я стоял позади Григорьева, но он вдруг отошел в сторону и ткнул меня кулаком в спину.
– Прошу покорно, – вдруг выскочило у меня само собой. Неожиданно для себя я поклонился.
– Что –то дрогнуло в стариковских лицах, будто кто –то дернул за невидимую нить, которой все эти старики были между собою связаны. Они разом поднялись и сняли шапки.
– За честь почтем, – сказал старик Кудинов. И все старики наклонили седые головы.
…..В два часа мы зажгли
– Сам будешь? – спросил Григорьев.
– Да я не любитель…
– Табе надоть! Обычай таков!
Я повернул овцу мордой на восток и старым казачьим способом, севши на овцу сверху, левой рукой поднял ее голову, а правой, в одно движение, полоснул по горлу отточенным до маслянистого блеска ножом.
Григорьев младший подставил таз под струю крови.
– Не разучилси,…– похвалил Григорьев. – Не напачкал ни капли.
Вдвоем они ловко выпотрошили овцу, через небольшой надрез меж задних ног, а затем, перебрав сердце, легкие, печень, почки, промыли их и опять уложили в овцу, туда ж положили и освежеванную голову. Потом они перетянули отверстие у горла бечевкой и влили внутрь туши литра три красного вина. Зашили отверстие между задними ногами, через которое потрошили и заправляли, а потом как-то очень ловко, связав тушу в плотный ком, обтянули, как полиэтиленовой пленкой, овечьим мочевым пузырем и обмазали слоем глины.
Конец ознакомительного фрагмента.