Казачий край
Шрифт:
– Что, Костя, любуешься на мирную жизнь?
– позади меня стоял улыбающийся командующий Донской армии и мой непосредственный воинский начальник Василий Чернецов.
– Да, - согласился я, - давно ничего подобного не видел. Как-то отвык, все война да война.
– Ты сейчас куда?
– Не знаю, наверное, прогуляюсь по городу, да в лагерь вернусь.
– А поехали в ресторан, здесь неподалеку новый открыли, так что посидим, поговорим, старое вспомним, да с дамами какими интересными познакомимся.
– Согласен.
Спустя десять минут мы находились в уютной и красиво обставленной под старину ресторации, заказали по две порции шашлыка и вино, хорошо перекусили и, попивая отличнейшее крымское полусухое, я спросил Чернецова:
–
– Приходится, хотя тяжко, постоянно приходится наших лидеров подталкивать.
– Что так?
– Да, понимаешь, люди они смелые и умные, все знают, и все понимают, но живут все еще в старом времени и оглядываются на былые времена, а мы с тобой об этом уже говорили. Надо быть нахальней, жестче и почаще плевать на всякие условности, которые тормозят наше движение вперед. Поэтому, мне, да и остальным молодым офицерам, кто в это злосчастное время к высоким должностям пробился, приходится постоянно находиться рядом с Красновым и Назаровым, и давать им понять, что мы полностью одобряем все их действия и начинания.
– Одобрение?
– удивился я.
– Именно так, даже великие люди и лидеры своего народа, нуждаются в постоянной поддержке. Мне то что, все просто, планируй военные операции и будь символом борьбы с большевизмом, а вот им, тяжко, ведь от каждого слова не судьба одного батальона зависит, а будущее миллионов людей. Ответственность давит на них тяжким грузом и, зачастую, заставляет сомневаться в правильности выбранного ранее решения.
– Что же, ситуация ясна и понятна, и ты, если я правильно понимаю, своего рода катализатор всех событий.
– Можно и так сказать, - усмехнулся Чернецов, - на "серого кардинала" не тяну, но свой немалый вклад в события, которые в стране происходят, вношу, и это, несомненно.
В ресторан вошли несколько веселых молодых мужчин, по виду, гражданские шпаки, и явно, не из наших краев. Посмотрев на них, я вопросительно кивнул в сторону этих людей и задал следующий вопрос:
– А не пора ли новую чистку в столице провести, а то смотрю, больно много по улицам людей беззаботных гуляет?
– Не обращай внимания, - закурив папиросу, ответил молодой генерал, - лишних в городе нет, и дармоедов со всякими авантюристами мы подчищаем регулярно. С остальными несколько сложней, купцов, промышленников, князей и дворян, просто так не прижмешь, но они понимают, что им здесь не рады, и быстро разъезжаются по иным местам.
– А если не хотят выезжать?
– Тогда, только два пути, или денежная помощь в золоте на нужды республики, или высылка в сторону красных. Родзянко, помнится, при тебе выслали, а вслед за ним, еще двести таких же болтунов последовали, во главе Гучковым. Воя было, не передать словами, но большевики, что характерно, никого из них не тронули, и всех пропустили на территорию Украины. Теперь эти господа добрались до Лондона и Парижа, и совместно с Деникиным, да прочими генералами и политиками, нас грязью поливают.
– А эти?
– новый кивок в сторону пристроившихся в углу гражданских.
– Это журналисты и литераторы из подведомственных Краснову структур. Нужные в наше время люди, пишут листовки, воззвания, рисуют картины о наших победах и ведут газетную переписку с оппонентами за рубежом. Пропаганда и идеологическая война, однако, и бумаги, которые ты передал неделю назад Назарову, уже начинают работать.
– Значит, ты о них знаешь?
– Да, был закрытый совет всего высшего руководства республики, и был доклад о том, что эти аналитические записки Штюрмера и копии документов, не фальшивка. Действительно, англичане сделали очень многое для того, чтобы в Российской империи произошла революция. По сути, боролись две партии, прогерманская и пробританская, одна ратовала за мир и сепаратные переговоры, а другим, наоборот, требовалось, чтобы русские мужички и дальше гибли на фронте да в окопах гнили. Кто победил в этой борьбе,
– Знаю, - я тоже закурил, - только не очень ясно вижу, что же из всего этого дальше будет.
– Хм, - Чернецов усмехнулся кривой и не очень веселой улыбкой, - этого мы знать не можем, и все на что нас хватает, это строить догадки и предположения. Слишком много факторов вокруг, как внешних, так и внутренних, а интересы разных фракций и влиятельных групп, в такой клубок скручиваются, что разобраться в нем чрезвычайно непросто. Сам-то, как считаешь?
– У меня тоже сплошные вопросы и предположения, однако, если тебе интересно мое мнение и размышления, то давай по пунктам. Первое, Москву мы должны взять, так как сил, запасов и вооружений у нас теперь предостаточно, и нет фактора добровольцев, которые как кошки, гуляют сами по себе и творят, что захотят. Второе, большевиков за год или два, в землю зароем, тут и Колчак из Сибири поможет, и Комуч, и Юденич, и Дутов, и все остальные, которых Советы как власть, не устраивают ни в коем случае. Третье и самое основное, кто победит в Великой войне, германцы или Антанта? Если немцы, то с ними будет торг, причем выгодный и нам и им, а если англичане с французами, вот здесь-то нам туго и придется, поскольку из-за махинаций и предательства высших чиновников, денег им Россия-матушка задолжала столько, что сразу и не расплатишься. Как поступить в таком случае и что делать, вопрос политической воли того, кто у власти будет, но то, что снова польется кровь, исключать никак нельзя. Четвертое, какова будет новая власть, которая в Москве будет править? Что это будет? Монархия? Вряд ли, и самое большее, что сможет получить кто-то из Романовых, это титул местоблюстителя трона с возможностью когда-нибудь и может быть, стать конституционным монархом. Думаю, что будущее России или федерация, или диктатура, а кто станет во главе нового государства, очень большой вопрос. Пятое, чтобы выжить, нашей стране нужны жесткие меры, национализация промышленности, земельная реформа и новое законодательство. Здесь, снова интересы России пересекаются с интересами Антанты, и снова вырисовывается конфликт. Шестое, отношение с Финляндией, Польшей, Закавказьем и Средней Азией, где в полный рост проявился весь национализм окраинных и присоединенных земель. Кого признать независимым, а кого обратно к России подтянуть? Снова вопрос и снова, пока ответа нет. Таких пунктов, можно обозначить еще с десяток, но повторюсь, самое главное, кто победит в Великой войне.
Я замолчал, мы докурили свои папиросы и, неожиданно, Чернецов предложил:
– Костя, переходи в штаб армии. Полковников на передовой линии у нас теперь даже с избытком, а таких как ты, башковитых, резвых и на подъем легких, сильно не хватает.
– Подумать надо, Василий Михайлович. Тяжело свою бригаду бросить, и хотелось бы лично ее к победе довести.
– На белом коне, да по Красной площади проскакать?
– Точно так, только конь не белый, а вороной.
– И все же подумай над моим предложением.
– Хорошо, до выступления на фронт неделя у меня есть. За это время, все не один раз обмозгую и с решением не промедлю.
– Отлично, - Чернецов повеселел, налил нам еще вина, мы выпили и, хитро усмехнувшись, он спросил: - Кстати, раз уж разговор зашел о твоей бригаде, что там за история с бочонком золота?
– Уже донесли?
– на такой вопрос я мог только улыбнуться.
– Доложили, - генерал назидательно приподнял к потолку указательный палец.
– Есть такое дело, из трофеев забрал бочонок царских пятирублевок, и на эти деньги, учредил дополнительную пенсию семьям погибших казаков, да особо отличившихся в боях воинов награждал.
– Допустим, что так, тем более что слухи о твоей щедрости уже по всем нашим армиям гуляют, только есть и еще кое-что...
– Наверное, - перебил я командующего, - это слухи об Иловлинской.
– Они самые. Правда, что твои и власовские казаки там чуть ли не массовые изнасилования устраивали?