Казачья трагедия

Быков Н.

Вскоре, с Кубани приехал обратно и полк. Устинов. Он также явился в Рост. каз. Штаб.

Сделав вид, что ничего не знает о результатах его поездки на Кубань, Нач. Рост. Штаба стал разспрашивать Устинова об его поездке на Кубань и почему он так скоро вернулся обратно. Полк. Устинов сказал, что надежды его не оправдались, и там он не нашел подходящих людей для формирования отрядов, а, потому, просит принять его в Рост. каз. Штаб на подходящую должность. Нач. Рост. каз. Штаба предложил ему подать заявление и приложить свою письменную биографию. Тогда, Устинов понял, что Нач. Штаба уже знает о его службе у большевиков и принадлежности к коммунистической партии. Он вынужден был во всем сознаться, но что теперь он в этом

раскаивается.

Больше полк. Устинов в Рост. каз. Штаб не показывался, т. к. был вызван к ген. Киттелю в Комендантуру и арестован.

Все эти подробные сведения Нач. Рост. Штаба записывал в своих воспоминаниях, чтобы показать те ужасные условия, в каких приходилось работать в окружении коммунистов. Заслуженные полковники и генералы оказывались продажными людьми, записывались в коммунистическую партию, поступали на службу в НКВД, командовали карательными отрядами и разстреливали тысячи невинных людей.

Прошло еще немного времени, и ген. Киттель разрешил Рост. каз. Штабу сформировать отряд казаков в 300 человек, обучить их и передать в распоряжение Комендатуры для несения гарнизонной службы. До этого времени, уже производилось формирование отрядов, которые отправлялись Пох. Атаману в Новочеркасск для пополнения его боевых отрядов.

Для выполнения данного ген. Киттелем поручения о формировании для него казачьего отряда. Ростовским Штабом было найдено большое помещение, приспособлено под казармы, оборудовано соответствующим инвентарем и устроена кухня. К этому отряду были прикомандированы казачьи офицеры и урядники, состоявшие на учете в Ростовском каз. Штабе. Генерал-же Киттель, со своей стороны, прикомандировал немецких инструкторов для обучения казаков.

При этом, произошло событие, удивившее всех сотрудников Штаба. Отправляя немецких инструкторов на работу с казаками, ген. Киттель вызвал весь Ростовский казачий Штаб и, прикомандированных немецких инструкторов к себе в Комендатуру и здесь в присутствии своего Штаба, обратился с речью, в которой сказал инструкторам, чтобы они, обучая казаков, имели в виду, что казаки народ гордый, свободолюбивый, нетерпящий насилия и, потому, инструктора должны учесть это в обращении с казаками и уважать их обычаи. Все были поражены такой речью немецкого генерала. Нач. Рост. каз. Штаба благодарил ген. Киттеля за такое отношение к казакам и уважение их обычаев и обещал со своей стороны усилить свою работу с казаками.

Действительно, все инструктора относились к казакам весьма корректно и, за все продолжительное время обучения казаков, не было ни одного инцидента.

После соответствующего обучения, эта команда, в торжественной обстановке, была передана Рост, немецкой Комендатуре для гарнизонной службы.

Спустя некоторое время, и ген. Киттель разрешил Рост. каз. Штабу сформировать другую команду в 500 человек для несения полицейской службы как в г. Ростове, так и в районе, т. к. коммунисты окончательно разложили полицию и новому Нач. полиции, инженеру N, было очень трудно наладить свою работу. Нужно было создавать новые казачьи кадры следователей и рядовых полицейских.

Команда была сформирована и также передана немецким специальным инструкторам для обучения.

Кроме этой работы, Нач. Рост. каз. Штаба удалось договориться с различными учреждениями и организовать для них рабочие отряды, минуя распределительные пункты, где население Ростова получало работу. Казаки-же числились на учете в Казачьем Штабе, откуда они и получали назначение на работы.

Вскоре, Нач. Рост. Штаба получил от Пох. Атамана отношение, в котором тот просил его принять в Рост. каз. Штаб на работу Сюсюкина, а спустя непродолжительное время прислал и Духопельникова, т. к. они своим поведением дискредитируют работу Войскового Штаба.

Приказ Пох. Атамана был принят, конечно, к исполнению. Но что мог сделать Нач. Рост. Штаба, если с ними

не мог справиться Пох. Атаман. Конечно, и Пох. Атаман и Нач. Рост. Штаба могли-бы с ними расправиться и знали, что нужно было сделать, чтобы их обезвредить, но приходилось считаться с тем положением, в каком находились.

Действительно, эти «друзья» вели себя в Ростове отвратительно: все время пьянствовали, устраивали в ресторанах и шашлычных «дебоши», валялись на улицах и попадали в полицию, откуда их нужно было вилручать, чтобы «не выносить сор из избы». Никакие уговоры на них не действовали.

Наконец, Нач. Рост. Штаба решил отправить Сюсюкина, как «пропагандиста и агитатора» в район, в ст. Егорлыцкую, а для сопровождения его и наблюдения за ним, отправил одного старого урядника, Свеколкина.

Прошло 2 недели, а от Сюсюкина не было никаких известий. Духопельников, узнав, что Сюсюкин отправлен в ст. Егорлыцкую, пожалел, что отстал от него, т. к. знал, что там можно провести время весело. А от Сюсюкина все еще не было известий. В разговоре с Нач. Рост. Штаба Духопельников сказал, что, может быть, Сюсюкин перешел к большевикам, оперировавшим в этом районе. Так-как, в то время, еще не было твердой уверенности в прежней работе Сюсюкина в НКВД, то г. Адмиралов, думая, что Духопельников говорит это в шутку, ответил, что Сюсюкин не позволит себе сделать это. Но Духопельников посмотрел на г. Адмиралова и, «многозначительно» улыбнувшись, ответил: «Вы так думаете?!»

Этот ответ Духопельникова ясно показал, что от этих «приятелей» можно было всего ожидать.

Прошла еще неделя и в Рост. Каз. Штаб возвратился урядник Свеколкин, посланный для наблюдения за работой Сюсюкина. Свеколкин сообщил, что Сюсюкин все время пьянствовал, но, все-же, собрал много продуктов и 60.000 рублей деньгами. Продукты он отправил в Новочеркасск, в Войсковой Штаб, думая этим выслужиться перед Пох. Атаманом, а деньги Сюсюкин все время возил собой и, однажды, напившись до безчувствия, разсыпал их по полу. Урядник Свеколкин деньги собрал, привез с собой и передал в бухгалтерию Рост. Штаба, а Сюсюкина уложил на подводу и привез в Ростов.

Таковы были помощники и «работнички» на пользу казачества. Спустя много времени, после эвакуации казаков с Дона, уже в Германии, все, эвакуирующие казаки, были поражены, прочитав в газетах, производством Духопельникова, этого пьяницы и работника НКВД, Донским Атаманом в чин генерала за его «доблестную работу на пользу Казачества», а на похоронах его в Германии, один из его прителей, кубанский полковник С., называл Духопельникова спасителем казаков от большевиков, который вывел их с Дона, тогда как на самом деле Духопельников только дискредитировал Войсковой Штаб и Казачье освободительное движение и бежал в панике из Ростова на первой-же Штабной машине вместе с Сюсюкиным, обвиняя Нач. Рост. каз. Штаба в том, что тот думает, будто-бы, оставить их в Ростове и отдать в руки большевиков. А следовало-бы это сделать и казачество от этого ничего-бы не потеряло, а наоборот выиграло, т. к. эти «герои», в дальнейшем, своей разлагательской и провокаторской работой доставили потом много неприятностей казачеству.

Провокаторская и разлагательская работа И. М. Духопельникова и А. Сюсюкина, в качестве агентов НКВД, подтвердилась, впоследствии, стенографическим и протокольным отчетом 3-го съезда Российской эмиграции в Американской зоне, в г. Мюнхине 20-21-го мая 1950 г.

7-я Глава

Начиная с декабря месяца 1942-го года в Ростове и его районах стали появляться беженцы, сначала одиночками, а затем и целыми массами. Всем было ясно, что немцы отступают. Вскоре, действительно, стали показываться и отступавшие немецкие войсковые части. Видно было, что дела немцев плохие и Ростов будет отдан ими большевикам. Нужно было форсировать подготовку транспорта и обоза к эвакуации.